Не бойся, мама!
Шрифт:
– Так оно и должно быть. На свете не бывает только хорошо и только плохо.
– Наверно, так, мама…
– Есть у тебя трудности? Сомнения?
– Есть, мама! Но какие именно – не разберусь… Многого я не понимаю… Думаю – вот наконец-то я понял это… И вдруг догадываюсь, что ни черта я, оказывается, не понял… Думаю – вот это и есть настоящая
– Ты еще молод, сынок…
– Какая уж молодость, мама, скоро мне двадцать!
– Двадцать – это не много, сынок. – Но и не мало, мама!
– В твоём возрасте и мне бывало трудно…
– Не знаю… Я не знаю, мама… Ты нужна мне, мама!
– Потому я и пришла, сынок!
– Ты не уйдешь?
– Не уйду, пока не узнаю – о чем думает плоть и кровь моя, куда она идет, ради чего живет.
– Не понял, мама…
– Ты должен знать – для чего ты существуешь, кем ты станешь.
– Я не знаю, кем я стану. Я только хочу стать…
– Кем? Каким?
– Я хочу, мама… Хочу быть сильным, как дед мой Исидор…
– Мало, сынок!
– Чистым и прямым, как мой отец…
– Мало, сынок!
– Честным, как дядя Ванечка… Благодарным и любящим, как Мерабчик… Умным, как Али Хорава… Преданным долгу, самоотверженным, как Щербина… Смелым и благородным, как Чхартишвили… Добрым и милосердным, как ты, мама… Это много?
– Это хорошо, сынок! Осилишь ли ты все это?
– Хочу осилить!
– Хорошо. Но все это в будущем. А теперь? Чем ты живешь теперь? Что ты любишь? К чему стремишься?
– Я люблю жизнь, мама. Я хочу жить, долго жить для того, чтобы достичь цели… И еще я люблю мечтать, мама… Но что это? Поезд проваливается
– Успокойся, сынок, я уже поняла тебя… Теперь я уйду.
– Не уходи, не покидай меня, мама!
– Мне нельзя оставаться, я должна идти!
– Ты придешь ко мне, мама?
– Обязательно, сынок! Ты позови меня, когда тебе станет трудно, и я приду к тебе, сынок!
– До свидания, мама!
– Береги себя, сынок… Не погуби меня, родной мой!
– Не бойся, мама!
Она опять прикоснулась к моему лбу белой теплой рукой и… исчезла, оставив мне тепло своей огромной любви, тепло, которое она подарила десять лет тому назад засыпавшему маленькому мальчику, тепло, которое согревало меня все эти годы…
Я проснулся. Вокруг все еще колыхалась бездонная, всеобъемлющая синева. Потом она постепенно поблекла, сузилась, сконцентрировалась в одной точке. И я увидел на потолке лампочку, мерцавшую нежным синим светом.
На противоположной койке сидела незнакомая женщина. Опершись локтями на столик, она глядела в окно.
– Простите, где мы? – спросил я.
– Вышли из тоннеля, – ответила она.
…Вышли из тоннеля… Вышли из тоннеля… Зазвенели сотни колоколов… Загудели сотни поездов… Вышли из тоннеля… Вышли из тоннеля… Звон, шум, гудение слились в один общий протяжный гул…
Бом… Бом… Бом… Вышли из тоннеля… Господи, неужели все это сон? Почему сон?!
Я вскочил с койки. В купе никого не было… Синий свет вокруг меня бледнел, бледнела и ночь в окне. Поезд мчался на восток. Наступало утро…
Бом… Бом… Бом… Вышли из тоннеля… Автандил Джакели, вышли из тоннеля!..
Сердце мое громко стучало и гудело, словно исполинский колокол на высокой колокольне…
1969