Не бойся, я рядом

Гольман Иосиф Абрамович

Что ж, придется ждать, как ни ненавистно ему было это занятие.

Наконец первый дядька ушел. Не забыв церемонно и ужасно долго распрощаться с тоже немолодой сотрудницей Сбербанка.

Они расстались, весьма друг другом довольные, чего совершенно нельзя было сказать про Олега.

К счастью, у товарища, отделявшего Парамонова от заветного окошка, дело было недлинное: положить денежку на книжку. Значит, как бы эта тетенька медленно ни перебирала ручками, скоро Олег будет при деньгах.

Надо, кстати, заглянуть в супермаркет и купить что-нибудь вкусненькое к чаю.

Впереди стоявший мужичок уже собирался через пару минут уходить – а Парамонов, соответственно, придвинуться к долгожданному окну – как между мужчинами, словно метеор, даже не влезла, а въехала женщина.

Молодая, крепкая и – что более всего не переносил Олег в слабом поле – горластая:

– Мужчина, после меня будете!

Подождать очередь из одного человека дама была не в силах.

Кивая на свой живот – а он действительно оттопыривался, пусть не как у Ольги, но заметно – женщина явно была намерена отстаивать свое право «первородства».

Нет, Парамонов вовсе не отказал бы ей, обратись она к нему по-человечески.

А здесь вдруг стало так обидно, что поступил он, – столько уже отстояв, – совсем нелогично: развернулся и пошел к выходу, оставив поле боя победительнице.

В дверях столкнулся с еще одним, спешившим, как на пожар, мужиком: тот несся в сберкассу, аж глаза вытаращил.

Нет, он все же не самый психованный псих в Москве, пришел Олег к простому, но приятному умозаключению.

Даже досада прошла.

Он спустился со ступенек и уже было направился к троллейбусной остановке – до дома оставалось два «перегона» – как вдруг сзади, за спиной, изрядно громыхнуло. И даже что-то несильно толкнуло Парамонова в спину. Он не сразу понял, что это – взрывная волна.

Олег остановился.

Развернулся.

Из распахнутой настежь двери сберкассы, похоже, сорванной с петель, курился несильный серый дымок.

Олег сразу вспомнил старика перед прилавком и крикливую – но не убивать же за это – беременную тетку.

Он мигом, в три прыжка, заскочил обратно в сберкассу.

Ожидал увидеть развороченный газовый баллон.

А увидел развороченный прилавок, разбитые стекла, плитки пола в осколках.

Неторопливая операторша лежала по ту сторону прилавка, Олег заметил только ее голову и запрокинутую вверх руку.

Мужичок, не успевший уйти, лежал с этой стороны. И хоть неважно разбирался Олег в медицине, но вмиг уяснил: этому уже не помочь – железо вошло прямо в лоб.

– Стоять! Стоять, гад! – Парамонов даже не сразу понял, что обращаются к нему.

Встретившийся ему на выходе мужик – с бешеными

глазами и перекошенным лицом – теперь одной рукой прижимал к горлу обезумевшей беременной тетки нож, а в другой держал круглую, ребристую зеленую гранату.

– Стоять, мент! – опять заорал мужик. – Всех покрошу!

– Я не мент, – машинально сказал Парамонов. – Я редактор. Успокойтесь, пожалуйста.

Странно, но бандит и в самом деле чуть успокоился.

По крайней мере, относительно Парамонова.

– Деньги давай, сука! – теперь он обращался к женщине, лежавшей по ту сторону окна, не понимая, что та, даже если бы хотела, не смогла бы выполнить его требование.

– Она ранена, – снова сказал Олег.

– Тогда ты! – выкрикнул бандит. Его рука дернулась, и нож поцарапал беременную тетку. Та взвизгнула.

«Это тебе не в очереди бакланить», – вдруг пришла в голову Парамонова максимально неуместная и даже циничная мысль. Но было в его болезни и приятное обстоятельство: он за свои «обсессии» разумом не отвечал.

– Только успокойтесь, пожалуйста, – сказал Олег налетчику. Парамонов уже видел, что тот был явно неадекватен. Своей первой гранатой – а взрыв наверняка был от этого – бандит больше навредил себе, чем помог.

– Я достану вам деньги, – Парамонов медленно, шаг за шагом, направился к прилавку.

– Стой, мент! – опять заорал тот. – Баба – заложник! А ты вали отсюда. Вали! Скажи своим: мне машину и самолет! Иначе взорву бабу!

Он еще раз несильно ткнул женщину острием ножа, и она теперь не взвыла и не вскрикнула, а беззвучно заплакала.

– Я не мент, – повторил как можно спокойнее Олег. И, приняв решение, добавил: – Возьми в заложники меня. Я – журналист, со мной тебя не убьют без переговоров.

Тот уставился на Парамонова, и Олег отчетливо увидел в его взгляде безумие.

«Дурдом – не у нас», – некстати вспомнил он седого старика из «психушки» Лазмана.

– Я – журналист, – облизав пересохшие губы, еще раз повторил Парамонов. – Я заинтересован. Мне нужны сенсации, понимаешь? А баба – обуза. Выгони ее.

Налетчик, как завороженный, смотрел на Парамонова.

Потом убрал руку с ножом и оттолкнул от себя женщину. Та, сначала не поверив, крошечными шажками, а потом стремглав, рванулась к выходу и исчезла на улице.

– Я кольцо выдернул, – сказал налетчик Олегу. – Ты это учти.

– Обязательно, – согласился Олег. – Только держи ее крепче, ладно? Иначе не будет у нас ни денег, ни свободы.

– Знаю, – сказал безумец. И даже изобразил некое подобие улыбки.