Не бойся
Шрифт:
— Что-нибудь стряслось? — заинтересовался Сазонов.
— В здание УВД забрались двое преступников. Обнаружено, что сломан замок двери вашего кабинета, — доложил Мирошниченко.
— Преступники задержаны? — заволновался полковник. — Мой сейф не вскрыт?
Звонивший догадался, что так обеспокоило абонента: по всей вероятности, его деньги еще лежали у Сазонова в сейфе. С трудом сдерживая пульсирующую в висках ненависть, Тарас Поликарпович продолжил доклад:
— Преступники задержаны, эксперты уже на месте, подробности мне неизвестны. Машину за вами уже выслали, можете спускаться.
— Хорошо.
Злоумышленник все-таки своего добился, жертва клюнула на приманку. Он вернулся к подъезду, открыл входную дверь и, удерживая ее за ручку левой рукой, спрятался за ней. В правой руке он сжимал пистолет Макарова, готовый в любую секунду пустить его в ход. Ждать пришлось недолго, полковник выскочил в гражданской одежде нараспашку и даже без головного убора, видно, очень торопился. Он с нетерпением озирался по сторонам, то и дело посматривая на часы. Скрип подъездной двери привлек внимание Сазонова, и он обернулся. Взгляд расширенных от ужаса глаз застыл на смертоносном отверстии направленного на него ствола.
— Допрыгался? — прозвучал ледяной голос палача.
— Может, договоримся? — взмолился полковник. — Клянусь…
Но закончить он не успел — две пули пробили ему грудь. Антон Герасимович шагнул вперед, но подкосившиеся ноги не выдержали, и он упал вниз лицом. Изо рта потекла тонкая струйка горячей, алой крови.
Яркое пятно медленно расползалось на белом снегу. Остекленевшие глаза закатились.
Картина смерти повергла убийцу в шок. Однако это не помешало ему еще раз выстрелить в голову уже мертвого врага. Только после этого он побежал, задыхаясь, и скрылся за углом многоэтажек.
Никогда еще в своей жизни он так быстро не бегал. Даже не заметил, как проскочил несколько соседних домов. Он лихорадочно оглянулся и только теперь, убедившись, что находится на безопасном расстоянии от места преступления, перешел на шаг.
Успокаиваясь, Мирошниченко обнаружил, что до сих пор сжимает в руке оружие. Но было уже темно, а случайных прохожих, к счастью, он не встретил. Все тем же носовым платком Тарас Поликарпович протер пистолет и забросил его в подвал одного из домов через зарешеченное, но без стекла окошко.
Избавившись от орудия убийства, Мирошниченко облегченно вздохнул и вышел на центральную улицу. Пересек ее, направляясь к небольшой автостоянке, где припарковал свой автомобиль.
Убийца как раз выруливал со стоянки, когда мимо с оглушительным воем сирен пронеслись машины «скорой помощи» и милиции. Перед глазами промелькнул красный крест на белом фоне, и преступник подумал, что врачи уже никогда не понадобятся его бывшему начальнику. Он повернул рулевое колесо вправо, вливаясь в общий поток движения, и произнес вслух:
— Не маленький, должен понимать, что своя рубашка ближе к телу.
Этой поговоркой он как бы хотел оправдаться перед самим собой. Далее в голове наступил сплошной сумбур. В беспорядочном хаосе одна мысль наскакивала на другую, которую уже стремилась вытеснить третья. Если бы его позже спросили, о чем он думал в тот отрезок времени, пока добирался от города до дома, он бы
Глава пятнадцатая
Семья Казаковых — Кожевниковых жила в мире и согласии. Испытания, отведенные им судьбой, только закалили и укрепили их отношения, и острота взаимных чувств не притупилась. Алексей по-прежнему страстно и трепетно любил жену. Светлана отвечала ему тем же, и оба в подрастающей дочери души не чаяли. Они дружили с семьей Ахметзяновых и с Виктором Гущиным, который тоже перебрался на новое место жительства и снял однокомнатную квартиру.
О деньгах Казаковы как-то не задумывались. Светлану такое положение устраивало, она, конечно, догадывалась, что такие деньги честным трудом не заработаешь, но никогда не задавала мужу вопросов.
У семейной четы существовал негласный договор: каждый отвечает за свое, и обязанности тоже распределились сами собой. Последние годы Атаман криминальным бизнесом не занимался, жил исключительно на былые сбережения, которых у него хватило на долгое время.
Но однажды привыкнув жить на широкую ногу, трудно вновь научиться экономить и вернуться к простому и нормальному образу жизни законопослушного гражданина. Деньги имеют одно немаловажное свойство: если они не приносят доход, то тают на глазах, что и произошло с капиталом Алексея.
В те годы по законам страны иметь крупный капитал и тем более вкладывать его в дело категорически запрещалось. Поэтому для богатого человека, — а богатство мало кто наживал законно — рано или поздно конец был один. Пришло время Атаману, Диксону и Тюленю собраться вместе, чтобы решить, что делать дальше, где брать деньги.
— Выявить какого-нибудь толстосума и ограбить, — не задумываясь предложил Виктор.
— Не забывай, что мы с Маратом находимся во всесоюзном розыске, имеем детей и жен, поэтому я лично по-глупому рисковать не собираюсь, — высказался Алексей.
— Разве мало мы рисковали? — стоял на своем Гущин.
— Я считаю, что Атаман прав, — вмешался в беседу Марат. — Сегодня мы несем ответственность не только за себя, но и за семьи, а если менты застукают нас за горячим делом — пятнашка обеспечена. Но и сидеть на бобах нет смысла. Нужно что-то придумать. Но что? — И он умолк.
— Ты как-то рассказывал про своего тренера, что ему платили цыгане и барыги, — вновь заговорил Алексей. — Вот это настоящая и постоянная прибыль. А главное, что те, кто сами с законом не в ладах, в милицию жаловаться не побегут. Им легче потерять часть дохода, чем лишиться всего.
— Верно мыслишь, только я думаю, что цыгане и барыги уже давно сидят под крылышком местных авторитетов и исправно вносят дань, — усмехнулся Марат.
— Мы должны создать свою сеть, с кого можно будет снимать оброк. — Атаман чуть привстал, протянул руку и сорвал с дерева яблоко. Мужчины расположились в его саду.
— Дельное предложение. Но где искать кандидатов? — задумался Диксон. Тюлень уже вообще в разговор не вступал. Он, обычно сморозив сначала глупость, умолкал и больше слушал. Собеседникам он безоговорочно доверял, а сам был годен лишь как исполнитель.