Не брак, а так
Шрифт:
Когда зазвучали первые аккорды “Прекрасного далека” Алиса расслабилась. Эту песню она в хоре тысячу раз, наверное пела. И выступали с ней часто.
Больше Алиса уже никого не видела, унеслась на много лет назад, где все
было понятно и просто и где жила надежда на “прекрасное далеко”. И пела Алиса так, как тогда…
Она пела для себя и про себя.
Когда замолчала, то сначала испугалась звенящей тишины вокруг. Вспомнила про Сабурова, с которым должна была петь дуэтом. Повернулась к нему и чуть не обожглась от его взгляда. В нем было столько всего!
Раздались громкие аплодисменты, крики “горько”. Она хотела посмотреть на Германа, потом на маму, но Игнат не дал.
Прижал к себе и впился страстным поцелуем в ее губы.
Ошалев от неожиданности, Алиса замерла, растерялась. Зажмурившись, она не оттолкнула от себя Игната, но и отвечать на его поцелуй не стала. И все равно чувствовала, как температура в теле мигом подскочила вверх, как по венам побежал огонь, который еще недавно принадлежал Сабурову.
Поцелуй закончился так неожиданно резко, что Алиса еще какие-то доли секунды стояла с закрытыми глазами. А когда открыла их, увидела перед собой Германа.
Глава 11
Герман
Он сам не понял, как оказался на сцене. Его будто волной вынесло. Все происходило слишком быстро для того, чтобы осознать происходящее. Ярости или ревности, он не чувствовал, но в голове прочно засела мысль “так быть не должно”. Почему не должно и что не так, пришло позднее.
Не смотря по сторонам, но слыша за спиной удивленные вздохи и перешептывания, Герман взял Сабурова за плечо и резко дернул на себя. Игнат был заметно плотнее Литвинова, и, вероятно, сильнее, но сейчас Герман чувствовал, что может голыми руками задушить бывшего друга.
Урод!
Сабуров качнулся, словно пьяный, но буянить не стал. С ним Герман разберется позднее, сейчас было важно сохранить лицо, обернуть все в шутку.
Алиса стояла зажмурившись, а когда наконец открыла глаза, Литвинову не понравилось, что он в них увидел. К горлу подступило раздражение, но он сумел себя сдержать. Обнял жену, тут же уловив как напряглось ее тело, а другой рукой похлопал по плечу “друга”.
— Замены нам еще долго не понадобится, Бурый, — сказал он. А потом добавил чуть громче: — Ну хоть не мешал петь Алисе, медведь!
В зале засмеялись, кто-то даже похлопал. Снова полилась энергичная музыка, ведущий уже что-то вещал, надрываясь, а Герман держа Алису за руку, повел ее обратно за стол.
За спиной раздался голос Игната.
— Прости, Литвин, само как-то получилось. Ну крикнули “горько”, а ты еще раньше отказался… так что. Если ты не целуешь свою жену, ее обязательно поцелует кто-то другой. Свято место…
— На хрена ты вообще тут появился?! — не сдержавшись бросил Герман. И продолжил бы, несмотря на то, что они уже уселись за свои места. Но вдруг заметил, как в зал входят вместе его отец и прокурор Федор Алексеевич Климов, отец его жены. Алиса тоже их заметила и тут же выпрямила спину. Сидела как напряженная струна. Взгляд Германа замер на губах Алисы, ему захотелось стереть с них поцелуй
Никак не может угомониться из-за Янки? Или…
Нет, невозможно… Даже хорошее пение не способно настолько вдохновить мужика, который любит глазами.
Углубиться в свои мысли Герман не успел, потому что ему на телефон одно за другим посыпались сообщения. Их было так много, что игнорировать мобильный Литвинов не стал.
Яна никак не могла угомониться. Открыв их чат, Германа тут же бросило в ярость. Ольховская прислала ему фотку целующихся Игната и Алисы. Как будто он этого не видел! Потом еще было и короткое видео с поцелуем. Литвинов увидел перекошенное от злости свое лицо, когда он оттаскивал Сабурова от Алисы. Странно, он вроде бы себя контролировал.
“Это Бурый?????”
“Он что, в городе?”
“Почему он целует эту овцу?”
“Ты ревнуешь свою убогую?”
И еще десяток в таком же духе.
Идиотка! Мало того, что спалилась перед матерью, так еще и ему нервы треплет. Какая к черту ревность?!
Герман не стал спрашивать, кто из гостей ведет для нее онлайн-трансляцию с его свадьбы, да и вообще не стал отвечать. Его больше занимало другое сообщение. От отца.
“Выйди на пять минут”.
Герман замешкался. За столом сидели Алиса, Сабуров с “двойником” Яны и еще две бабы. Друзей Литвинова на свадьбу практически не звал. Но зато все они оторвались на мальчишнике неделей ранее.
Гости делали вид, что ничего не произошло, Алиса так вообще смотрела четко на сцену, хотя вряд ли что-то замечала. По-хорошему надо забрать ее с собой, оставлять с Бурым плохая идея. Опять что-то выкинет. Но не устраивать же здесь мордобой?!
“Герман, я жду!”
Чертыхнувшись, Литвинов поднялся из-за стола и бросив на Игната красноречивый взгляд, вышел из зала. С женой даже не попрощался.
Отец стоял у огромного в пол окна, и завидев сына, кивком велел тому следовать за ним. Через минуту они уже сидели за небольшим столом в маленькой переговорке.
Одного взгляда на отца хватило, чтобы понять — сейчас разразится буря. И Герман не ошибся.
— Ты что, сученыш, вытворяешь, — зашипел он багровея. — Пустить по миру нас всех решил из-за девки своей?! Не натрахался с ней за десять лет?! На нары захотел?!
Аркадию Литвинову было немногим за пятьдесят, но выглядел он намного старше своего возраста. Почему-то раньше этого Герман не замечал. Сейчас Аркадий, казалось, из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на собственного сына.
— Я сразу сказал, что не стану ей хорошим мужем, — не стал молчать Герман. Он всего лишь хотел преподать Алисе урок, а не устраивать междоусобные войны. Отец не должен был все узнать. Вряд ли мать сказала. Алиса? Но когда?!
— Ты станешь ей не только самым лучшим мужем! — зло выплюнул отец. — Ты ей еще штук пять детей настрогаешь, если надо будет! Сучонок! Ты хоть представляешь, что на карту поставлено?!
— Нет, — честно признался Герман, немного ошалев от напора отца. — Ты мне толком ничего не объяснил, сказал, что нужно жениться! А я…