Не будите спящую принцессу
Шрифт:
Он меня не утешил. Помимо вечно голодных (как и хозяева) коней, у орков еще есть сабли, которыми они, может быть, владеют хуже суржиков, но вот лучники они непревзойденные. И еще эта магическая поддержка... Что заставило орков прибегнуть к чему-то большему, чем камлание шаманов перед набегом?
Если мы не сумеем перейти границу без лишней суматохи, придется туго.
Однако опасность пришла вовсе не со стороны Суверенного Оркостана.
Поскольку граница между Оркостаном и Суржиком была, если так можно выразиться, скользящей, то никаких крепостей, рвов, заградительных валов и линий
Местность там, куда завел меня Ласкавый, была не такой ровной, как Столовые, где гуляла конница хамов, либо пустоши за принципатом Ля Мой — вотчина Диких Хозяек. Степь была изрезана оврагами, по-здешнему — балками. По дну такой балки, если проявить достаточную осторожность, целый конный отряд может пройти в десяти шагах от пограничного разъезда незамеченным. Другое дело, что конные отряды орков (впрочем, и суржиков тоже) не умели и не желали передвигаться осторожно. Но нам сейчас было не до демонстрации лихости. Именно так, по балкам, таясь и прячась, мы должны были, по замыслу Ласкавого, проникнуть в Суверенный Оркостан. Не успели.
Погожим днем мы рысили по степи, рассекая ковыль, и Ласкавый, заслонившись рукой от солнца, выглядывал какой-то ведомый ему одному овраг. Но тень, затмившая светило, заставила его отвести руку от глаз, а меня — вскинуть голову.
— Кажется, дождь собирается, — произнес Ласкавый. — Вон какая туча.
Но это была не туча. Черные пластинчатые крылья жутким абрисом рисовались на фоне безоблачного суржикского неба. Сверху раздался совершенно демонический смех и крик:
— Бачу! Бачу злодиев!
Нет, это был и не демон тоже. Голос мог принадлежать только покинутому нами в Червоной Руте Зализняку. Спецслужбы Гетьмана не оставили в покое своего беглого сотрудника.
И беглый сотрудник был совершенно прав, утверждая, что его контора колдовскими методами не пользуется. Крылья принадлежали не дракону и не демону, а самому Зализняку — в том смысле, что он на них парил. Похоже, бравые суржики выкрали какие-то разработки у Бабы-Яги, постоянно строившей летательные аппараты тяжелее воздуха. Хотя... не обязательно. Несколько лет назад не так далеко отсюда рухнул на своих приставных крыльях Тугарин Змиевич, убежавший с царевной Миленой... — правильно, в Оркостан.
— Ось, бачь, яка кака! — хохотал Зализняк.
— Что ж ты, падла, в доме не сгорел... — посетовал Ласкавый.
Нечего было рассуждать, откуда Управа Охраны взяла эти крылья. Надо от них срочно избавляться. Крылья Тугарина, по свидетельству царевны Милены, были бумажные. А эти, похоже, из плотной ткани на деревянном каркасе. Нет, господа, лучше уж летать на драконах. Драконы
Я взвела арбалет.
— Куда ж ты целишься!? — возвопил Ласкавый. — Ниже!
— Что я, зверюга какая? — я целилась не в Зализняка, а в крылья. Он ими, кстати, не махал, а летел, пристегнутый к каркасу. Моему мысленному взору мгновенно представилась малоприятная картина — парящее в небесах, на струях ветра, мертвое тело.
Нетушки! Я сделала поправку на этот самый ветер и выстрелила. Тяжелый болт пробил туго натянутую ткань, и свободное парение обернулось свободным падением. Крылья сначала перекосились, а потом надломились, и Зализняк, вопя и кувыркаясь, полетел вниз. Ничего, трава здесь высокая, авось выживет...
Напрасно я беспокоилось за рухнувшего Зализняка. Следовало беспокоиться о себе.
Из-за дальнего кургана выкатился конный отряд. И покатился в нашу сторону.
— Гайда-гайда! — разнеслось по степи.
— Засланные казачки! — бледнея, вскричал Ласкавый.
И было от чего побледнеть. Засланные казачки принадлежали к особым частям быстрого реагирования пограничных войск. Элита, можно сказать, вооруженных сил Великого Суржика. Некоторые народы, Дикие Хозяйки, например, полагают, что таковые казачки водятся только в Поволчье. Но проезжая Суржик, я узнала, что здесь их гораздо больше. И эта элита надвигалась на нас со скоростью катящейся лавы.
— Тикаем! — призвал Ласкавый и первый последовал своему призыву. Я не стала возражать. Казачков было дюжины две. В общем, не так уж много, но, учитывая их боевой опыт и владение холодным оружием, это несколько напрягало.
«Перестрелять всех я не успею. Поджечь ковыль? Не пойдет, ветер в нашу сторону».
Я изо всех сил ударила пятками в бока Тефтеля. Не привыкший к такому резкому обращению имперский мерин прянул вперед так, что я едва не перелетела через луку седла. А я летать, как известно, не люблю.
Ласкавый немного опережал меня. Имперские Кони, может, и выносливее здешних, но суржикские превосходят тяжеловесных западных коней резвостью. К сожалению, то же качество отличало коней наших преследователей. И у меня не было никаких оснований считать, что, если казачки меня настигнут Ласкавый вернется, дабы помочь мне отбиться. Совсем наоборот.
— Гайда-галарайда! — вопили казачки, умудряясь сопровождать это гиканьем и свистом.
Я обернулась. Расстояние между нами сокращалось катастрофически быстро. Неужто я назвала холм, из-за которого они показались, дальним? Солнечные блики на лезвиях сабель, которые казачки крутили над головами, слепили глаза.
«Ядрена Вошь! И надо было болт на крылья Зализняка тратить, сейчас бы он мне был не лишний. Вряд ли это их остановит, но задержит наверняка. А там — посмотрим».
Вновь бросив взгляд вперед, я удивилась. Неужели я ошиблась в Ласкавом? Он, вместе с заводным конем успел подняться на гребень следующего холма — и остановился. Его тонконогий белый жеребец приплясывал на месте от нетерпения. А всадник несколько раз оборачивался, словно решая, куда податься — вперед или назад.
Мне стало так интересно, что я еще наподдала Тефтелю, и мерин вынес меня вверх по склону, поближе к Ласкавому.