Не будите спящую ведьму

Радин Сергей

— Выдохлась. Не могу больше. Дайкс — тоже, что бы он вам ни говорил.

— И говорить не буду, — хмуро сказал Дайкс. — Я с энергией давно так не работал. А ваш лейтенант — вообще ненасытная прорва.

И тогда от двери Саймон Оукс, с детским любопытством слушавший и глазевший, живо сказал:

— А можно подсоединить датчики мнемопсихокатализатора и посмотреть всё на экране. Я так всегда свои сны анализирую… Если, конечно, пациент согласится.

— Чо сказал?! — поразился Марк Флик. — Мнемо чего?

— А разве на катере катализатор есть? — переспросил лейтенант и сам сообразил, что вопрос глупый: раз предлагают — значит есть… Но всё ещё недоверчиво, словно уговаривая себя, добавил: — Он ведь слишком громоздкий.

— В гражданских центрах — да, — согласился Оукс. — А у нас это компьютерная приставка в виде наушников: надел, набрал нужную программу и смотри себе, сколько влезет. МП катализатор выудит из памяти даже то,

чего человек не упомнит, проснувшись. Дай только намёк. Вот пульт от МПК.

— А мы так мучились с Боуэном! — пробурчал Тайгер.

Барракуда, внимательно следивший за разговором, так и вскинулся.

— Вы что же, думаете, я бы позволил впихивать в мозги всякое гадство?! Копайтесь в собственных мозгах, в мои нечего лезть!

— Да никто не покушается на твои мозги! — рассердился Оукс. Он бесцеремонно отобрал у майора пульт, пальцами пропорхал над клавиатурой сложную комбинацию кода. — Вот смотри, Фома неверующий. Это мой личный банк сновидений. Их здесь около тысячи. Компьютер корабля позволяет не только вывести их на экран, но и рассортировать по темам, а психоаналитическая программа расшифрует любой сон и даст комментарий к нему.

Кажется, Оукс уселся на любимого конька. Он прочитал небольшую лекцию о возможностях МП катализатора, проиллюстрировал её показом парочки личных сновидений. Имбри, на которого игрался импровизированный спектакль, заинтересовался лишь одним насущным вопросом.

— Ладно, я понял, что это безопасно. Как долго мне придётся восстанавливать сон?

— В сновидении время и действие подаются в сжатом, концентрированном виде. В среднем воспроизведение занимает от получаса до трёх часов. В основном объём времени зависит от двух параметров: от срока давности сна и его впечатляющей яркости.

— От получаса до трёх, — повторил Ник Имбри и заявил: — Я согласен. Но — перед тем как поиграться с вашей игрушкой, я бы поел. У меня такое ощущение, что с голодухи я мог бы сожрать Боуэна, и даже без выпивки.

Барракуда радостно загоготал. У сириусцев хорошее чутьё на смерть живых. Уже за пять минут до неизбежного помирающие устраивают себе харакири, а случись рядом соплеменники, те быстренько готовят из внутренних органов усопшего поминальный обед. Чужих не трогают, хотя в лоб могут ляпнуть: "Парень, а ведь ща помрёшь!" И считают сей ляп признаком хорошего тона. Предупредили! Интересно, Имбри использовал гиперболу или так хорошо знает обитателей Сириуса? Пока я праздно размышляла над вопросом, чернявый основательно поел и устроился в солидном кресле, вынесенном из отсека майора. На Имбри надели наушники МП катализатора и объяснили, как работать с пультом. И суетились над ним так, что Бланш сентиментально вздохнула:

— Ах, как это похоже на ритуальное жертвоприношение!

— Иди сюда, моя маленькая жрица, встань передо мной на колени, произнеси словесное ритуальное заклятие! — мгновенно отозвался Имбри.

— На колени?!

Гордая красавица без колебаний уловила в насмешке главное и помчалась к обидчику с невнятными воплями, где в основном угадывались вариации на тему: "Да я тебя!.. Да ты у меня!.." Луис Гилл, римлянин, снисходительно дождался, пока Бланш пробежит мимо шага два, поймал её руку и использовал оригинальный приём: дёрнул брюнетку к себе таким макаром, что она развернулась вокруг своей оси, а в следующий миг оказалась на его руках.

— Браво! — зааплодировал Марк Флик. — Вам бы только в танцевальных конкурсах участвовать! Впечатляюще!

— А теперь громила потащит самку в своё логово? — с надеждой спросил Барракуда.

Бланш разъярённо завопила, но теперь я ей не сочувствовала. На каждую шутку реагировать серьёзно — рано или поздно вляпаешься в неловкость. Меня, например, сейчас занимало другое. Взгляд на Имбри — он что-то уточняет с майором и Оуксом. Время ещё есть. Медленно прокручивая в памяти движение Гилла, я подошла к нему.

— Луис, как ты это делаешь?

Он ссадил Бланш и показал приём на мне. Всё, теперь поняла. Просто Римлянин в последнюю секунду чуть повернулся, и окончательный жест прошёл незамеченным. Гилл и меня бережно ссадил на пол и, улыбаясь, предупредил:

— На женщин этот приём действует завораживающе, но ты не подумай, что можешь его повторить. Слишком уж мы, мужчины, тяжёлые.

— Я думаю немножко о другом, — честно призналась я. — Луис, пока есть время, повтори приём, но только в темпе, как с Бланш.

— Ищешь противовес? Зря. Результат всегда один — женщина в объятиях мужчины.

— А мы попробуем!

— Ата, ты же буквально призналась, что ищешь контрприём. Я ведь буду настороже!

— И что ты сделаешь сверх? Крепче обнимешь меня? А может, мне только того и хочется? Хочется побывать

в объятиях сильного симпатичного мужчины с римским профилем?

Последние слова польстили Гиллу. Усмехаясь, он встал ко мне боком. Бланш присела на стул страшно заинтригованная. Несмотря на любовь к сильному полу, сейчас она желала моей победы — своей сатисфакции. Тайгер косился недовольно. Ревновал. Все остальные после столкновения Бланш и Гилла не обращали на нас внимания. Я разбежалась, сама сунула руку в ладонь Гилла. Меня снова закрутило… Римлянин не успел протянуть вторую руку. Левой ногой я оттолкнулась от его бедра. Силой инерции моё тело подбросило в воздух, и сверху же я обрушилась на Гилла. Бланш завизжала от восторга. Гилл рухнул, получив ногами по чувствительным точкам. Руку с его затылка я отдёрнула и грохнулась над ним в нелепом шпагате: одна нога на горле противника — другая между его ногами, изображает капкан или захват. Спелёнутый таким образом, Гилл вдруг закрыл глаза, бормотнул что-то вроде: "Как с мужчиной, да?" и попытался перевернуться, задавив меня собственной тяжестью. Пришлось втиснуть палец в едва заметный изгиб на его плече. Римлянин охнул и расслабился. Марк Флик зааплодировал, а Барракуда снова заржал: ещё бы, поверженный землянин! Я высунулась из-под ручищи Римлянина и, скрестив безымянный с мизинцем, показала фигуру сириусцу. Боуэн взревел и бросился на нас. На нас — потому что я освободила Луиса Гилла, и он, перепуганный при виде несущейся на него туши, вскочил и потащил меня за руку в сторону. За сириусцем, охнув, помчались унимать его Марк Флик и Синклер Мид, а за ними подпрыгивала счастливая Бланш и издавала совсем уже неразборчивые вопли, больше похожие на охотничий клич или резкий мяв огромных котов с планет Тау Кита. Гилл бегал хорошо, я — тоже. Сириусец грохотал ножищами в двух метрах от нас, и расстояние между нами оставалось неизменным уже с минуту. К погоне за Барракудой, немного поколебавшись, присоединились Лоренс Маккью и Девид Винсон. Маккью хотел помочь другу, Гиллу, а судя по довольной роже Винсона, он наслаждался хорошей мышечной разминкой и бежал только за компанию. Боуэн его явно не интересовал. Всё закончилось весьма неожиданно. Гилл выпустил мою ладонь, позволяя бежать дальше, а сам резко встал на месте. Затормозить Барракуда не успел, сменить направление бега — тоже. Два шага мимо Римлянина — тот решительно схватил руку Боуэна, рывок — и сириусец оказался на руках Гилла. Этакий младенец-переросток с солидным брюшком. Минуту никто не мог сказать ни слова. Все, запыхавшись, стояли вокруг нас и только таращились на Римлянина и его трофей, злобно пинающий воздух. Первым, как ни странно, расхохотался Имбри, разглядев приятеля в нежных объятиях гиганта с римским профилем. За ним засмеялись остальные. Не веселились лишь Гилл, озабоченный проблемой — выпускать толстяка или нет; и сам Боуэн, чей угрожающий рёв совершенно утонул в хохоте спецназовской команды. Патовую ситуацию мышки и капкана опять-таки разрешил Ник Имбри. Он перегнулся через подлокотник кресла, где его готовили к работе с МП катализатором, и быстро что-то проговорил, нещадно давя на горло. Горловая скороговорка Барракудой была услышана. Он вылупил глаза на Имбри, потом на Гилла — и загоготал сам, да так внезапно и смачно, что притихшие было зрители невольно снова рассмеялись. Римлянин опасливо спустил сириусца на пол. Барракуда отгоготался, хлопнул Гилла по плечу и пошёл к Имбри. Я с любопытством смотрела ему вслед и размышляла. Язык Барракудовой планеты я знала достаточно, чтобы объясниться с аборигенами и если не понять, то знать точно: это один из языков Сириуса. Более того, изучение началось с кучи жестов, один из которых я использовала, чтобы вывести из себя Боуэна. Имбри же владел диалектом. Интересно, как встретились эти двое? Сириусцы, вообще-то, не склонны к дружбе, особенно с землянами… Впрочем, меня не должен интересовать человек, убивший моего напарника. Меня должен интересовать убийца, которому я должна отомстить… Прямо индийская мелодрама какая-то. 15. Народ катера успокоился и чинно расселся в импровизированном видеозале.

— Всё равно я не понимаю! — сердился Ник Имбри. — Я буду глазеть на экран и выжимать из себя сон, потом ваша игрушка вытащит из моей памяти самые тёмные фрагменты, и мне снова придётся…

— Да нет же! — горячился Оукс. — МП катализатор просканирует отдельные участки твоего мозга и… — Дальше посыпались совсем уже неудобоваримые для слушателей термины.

Оукс злился, Имбри мрачнел на глазах и, кажется, проклинал себя за согласие участвовать в эксперименте, основного механизма которого не понимал. Сначала более-менее ясное, дело превращалось во что-то жуткое. Честно говоря, нам тоже стало не по себе, пока мы пытались продраться сквозь терминологические дебри Оукса… Выручил Тайгер. Он остановил раздражённого майора и мягко сказал Оуксу: