Не чужие люди
Шрифт:
— Проверьте, — царственно кивнула Меркулова. — Мы можем идти?
— Пожалуйста, — с явным облегчением разрешил старлей.
— Нет, это нормально?! — возмутилась Валерия, едва за ними захлопнулась тяжелая металлическая дверь. — Ты поняла вообще, он придуривался или правда считает, что мы все выдумали?!
— Я тебе еще нужна? — без выражения поинтересовалась Юлия, старательно изучая корку льда под ногами.
— Нет пока, — она повернулась к помощнице, хотела протянуть руку, но вовремя спохватилась — вряд ли это будет уместно. — Спасибо, Юль.
— Я пойду? — почти со злостью уточнила та.
Меркулова неопределенно
— Ты не можешь поработать еще пару дней? Я заплачу как за целый месяц.
— Хорошо, — помолчав, согласилась Юлия.
— Тогда до завтра, — улыбнулась Валерия, безмятежно щурясь на бледное зимнее солнце. Так, будто следователь только что не наговорил им гадостей, будто вокруг нее не творятся непонятные вещи, будто она может как ни в чем не бывало получать удовольствие от солнца и снега! Юлия раздраженно отвернулась и пошла к остановке. Ее до сих пор трясло от визита в отделение. Этот хмурый самоуверенный лейтенант почти обвинил ее в краже! Или во взломах? Юлия сама не поняла, ясно было только, что она ему почему-то не понравилась. Она совсем не предполагала, когда, поддавшись непонятному порыву, выложила Меркуловой свои предположения, что придется терпеть эти кошмарные вопросы и подозрения. Лучше бы промолчала!
Юлия махнула проезжающей маршрутке, залезла в тесный салон, споткнувшись о чью-то сумку. А завтра придется снова ехать на работу, с которой она уже успела распрощаться!
ГЛАВА 17
Дружба… или любовь?
Абонент был недоступен. Временно, как уверял равнодушный голос мобильного оператора, но все равно становилось тревожно. В том, что Лера забыла зарядить телефон, нет, конечно, ничего удивительного, но вот то, что никто упорно не реагирует на звонок в дверь, уже странно. Куда она могла деться первого января, если в гости точно не собиралась?!
Игнат отлепился от стены и подошел к перилам. Какие, оказывается, тесные здесь лестничные площадки. Совсем не рассчитанные на то, что кто-то будет прогуливаться по ним, пытаясь разнообразить ожидание.
Если честно, Игнат еще вчера ждал, что Лера позвонит сама. После того как вернется с этой своей полуделовой вечеринки. Он сам встречал Новый год примерно так же и знал, что удовольствия от таких мероприятий мало. Но Лера не позвонила. Он уже чуть было не набрал ее сам, но вовремя сообразил, что она может оказаться не одна, и тогда его звонок окажется совсем некстати.
Сегодня он заехал просто по пути, все равно нужно было выбраться в супермаркет, да и делать больше нечего… А Лерки все нет. Не хотелось признаваться, но все-таки затянувшаяся история с игрушками заставляла нервничать. Так, что даже вполне обычное явление вроде выключенного телефона казалось тревожным.
Лера и раньше, когда-то давно, всегда исчезала без предупреждения, не оставляя даже записки, и возвращалась глубокой ночью, устало дергала ногой, пытаясь сбросить туфли, кратко объясняла: «Работа». Тогда это казалось вполне нормальным, он сам жил так же. Подворовывал ночами лес с деревообрабатывающего завода, чтобы не платить за материал, встречался с нужными людьми в непринужденной ресторанной обстановке и очень бы удивился, вздумай Лера волноваться и спрашивать о его местонахождении. Они старательно не воспринимали возможные угрозы всерьез, перед самими собой изображая небожителей. Казалось, что так скорее повезет. И ведь действительно везло!
Сначала он возил из ближнего зарубежья разную полезную мелочовку, которую неизбалованный советский народ охотно расхватывал. Было ясно, что совсем скоро и здесь всего будет хватать,
А ведь хорошо было, подумал вдруг Игнат. Нет, хорошо и сейчас, и даже лучше, чем они себе представляли, и он, в отличие от многих ностальгирующих знакомых, нисколько не тоскует по слипшимся макаронам и дешевой шоколадной плитке и не считает, что вкус клубники теряет свою прелесть, когда ее можно есть круглый год, а не две недели в июне… Но, пожалуй, если бы можно было на пару лет вернуться в то тревожное, нищее и полное надежд время, он бы без раздумий согласился… Только тогда они были просто, безусловно и без оговорок счастливы. Им было на что надеяться, но нечего было терять…
Потом все стало прибыльнее, проще и скучнее. У жизни появились условия, правила игры. Больше не надо было спешить, хитрить, хватать. Они заняли свои места и теперь только должны были им соответствовать — честно работать, держать марку, поддерживать нужные знакомства, посещать важные мероприятия…
Приятели Игната постепенно переженились и о событиях пятилетней давности вспоминали со словами: «А помнишь, в молодости…», подразумевая, что теперь-то они зрелые люди, все повидавшие в жизни. Он и сам однажды чуть было не женился. Просто потому, что на многие встречи стало модным ходить с женами.
Вообще быть семейным человеком стало модным. Тогда как раз была подходящая для такой роли — то есть идеальной жены — девушка. Варя. Она работала в музее, носила туфли на невысоком каблуке, каждый день что-то варила или жарила и смотрела на Игната с восхищением. Она точно не стала бы ночью врываться на кухню, где он пьет с друзьями пиво, и бесцеремонно присаживаться за стол, фыркнув: «Раз спать не даете, достаньте и мне кружку».
Она не стала бы встречать Новый год днем второго января, плотно задернув шторы и включив по видео запись президентского поздравления, потому что в саму новогоднюю ночь срочно понадобилось забрать товар с какого-то склада, так как на следующий день заканчивалась аренда.
Не стала бы идти по центру города босиком, потому что новые босоножки беспощадно жмут…
Варя подавала ему свежевыжатый сок по утрам и не признавала полуфабрикатов. Она вообще очень серьезно относилась к жизни и своему в ней положению. Но именно от этого охватывала непреодолимая тоска. Будто все в жизни уже пройдено, сделано и достигнуто, и остается только отрастить брюшко, взять газету и с постепенно угасающим удовлетворением следить, как развивается его дело.
Возвращаться по вечерам домой и слушать бесконечные рассказы о детях, без которых, конечно же, не обойдется? Ходить по субботам в зоопарк и на аттракционы? Задерживаться и врать, что он напряженно трудится на благо семьи? Будущее исчезало, превращаясь в растянувшееся во времени унылое настоящее. Нет, семейная жизнь не для него, решительно заключил Игнат тогда.