Не чужие
Шрифт:
Говорить не хотелось ничего. Нервы были натянутые в струны, и чтобы не сделать какую-нибудь глупость, приходилось изо всех сил сдерживаться. Была бы у меня возможность, от греха заклеила бы сама себе рот скотчем, но кое-что узнать было важнее.
— Вы похитили меня, чтобы шантажировать Макса? — выдавила из себя первый вопрос.
— Гляди, догадалась! — Саша улыбнулся одним уголком губ.
— Хотите его подставить? Заставить проиграть?
— Вот
— Но почему не выкуп? — я не обращала внимания на подначки. — Зачем такая схема, и почему я? Мы ведь расстались. Он ушел от меня. Ты сам все видел.
Лицо моего бывшего озарилось чем-то похожим на острую и короткую вспышку злости. Таким я его уже видела — окровавленного на полу, когда Макс извивал его, забыв о тормозах.
— Ну, ты как маленькая! Выкуп — это статья, а за решетку никому не хочется. Другое дело, если твой Громов опозорится на всю Лигу и подставит свою команду, — Саша цокнул языком. — Кто в этой ситуации дурак? Он дурак. Клуб о договорняке никогда не признается. А мы так… Я вот с бывшей девушкой на природу выехал. Сейчас еще фоточек наделаем, и будет красота.
От услышанного мне стало еще хуже, чем было. Вспомнился свой недавний визит в полицию и равнодушная фраза дежурного следователя: "Заявление Вы, конечно, можете оставить, но в сложившихся обстоятельствах доказать что-либо будет сложно".
Сейчас все повторялось, но ставки возросли в разы.
— Когда вы только успели спеться и все продумать? — я бессильно откинулась на спинку дивана.
Потянувшись к пакету рядом, Саша достал из него бутылку пива и, не утруждая себя поиском открывалки, снес крышку ударом о деревянный подлокотник.
— А мы и не успевали, — сделав первый глоток, все же решил ответить он. — Это все Юлькин муж. Он уже месяц как освободился и сразу стал почву в клубах зондировать. Ушлый мужик. Со связями. Я ему случайно попался. Но очень удачно! Ради своей суки-сестренки Громов бы точно впрягаться не стал. Не после того, как она мне за ваш разрыв заплатила. А вот за тебя… Похоже, костьми ляжет.
Сквозь собственный страх и боль я почувствовала, как меня охватывает еще и тревога за Макса. Несколько минут назад, я не волновалась хотя бы за него. Две недели от Макса не было никаких вестей. Столько же он, наверняка, считал меня двуличной тварью, изменившей ему с Сашей.
Обида могла стать для Макса спасением. Но по телефону незнакомец сказал, что его человек будет стараться. Его человек «сделает все»… Я могла быть последней дурой на Земле, но обмануться не получалось — его человеком мог быть только мой Макс. Мой бросивший, не поверивший любимый. А значит… Он все же выяснил правду. Как назло, именно сейчас.
Максим
Сегодняшняя тренировка ничем не отличалась от предыдущих. В раздевалке мелькали те же хмурые
Не таким как всегда был лишь я. После встречи с Юлькиным мужем минуло уже одиннадцать часов и сорок минут. Я провел их один в собственном доме, из которого выгнал всех. Но ни вечер в обнимку с телефоном, ни ночь не успокоили. От злости коротило до сих пор.
К сожалению, у злости были причины. Юлькин муженек не солгал. Сразу же после того, как выставил его из дома в компании упирающейся и умоляющей о прощении сестры, я позвонил Варе. Благодаря распечатке из телефонной компании вычислить ее номер не составило труда. Гораздо большей проблемой оказалось, не поднимая паники, попросить связаться с семьей Майи и узнать, дома ли пчелка.
Встревоженная подруга отзвонилась через несколько минут. Судя по вопросам, которые посыпались на меня, она что-то заподозрила, но главное узнать все же удалось — Майи не было. Не оставив сообщения, не взяв с собой даже телефон, она куда-то исчезла, и у родителей не было ни одной идеи, где искать пропажу.
О том, что у меня эта идея имелась, я умолчал. Паника мне сейчас нужна была как зайцу стоп-сигнал, а Майин боевой отец со своей винтовкой мог лишь ухудшить и без того хреновую ситуацию.
Рассчитывать оставалось лишь на себя, а расклад был прост. Сегодня моя команда должна была проиграть аутсайдеру, которому не хватало пары очков для выхода в плей-офф. Слиться вопреки всем прогнозам и собственной уверенности в победе.
Даже в теории задача казалась невыполнимой. Не при каких обстоятельствах! Наплюй я на игру, закати шайбу в собственные ворота, команда все равно справится. Форвардов кроме меня хватало. Тот же Клюев с хорошей защитой вполне мог отыграть любую разницу в счете.
Я мог в лепешку расшибиться, но результат игры это бы не спасло. Майя осталась бы в опасности, а я… Надеяться, что тренер или главный менеджер купятся на помутнение рассудка, не приходилось. Минимум, что мне грозило — внутреннее расследование и нервотрепка. Максимум — позорное расторжение контракта и теплое местечко в фармлиге. Без права на возвращение.
Альтернатива так себе. При любом исходе о контракте в НХЛ я мог забыть. Однако беспокоило больше всего не это. Гораздо сильнее, чем за себя, страшно было за Майю.
Моя маленькая, хрупкая, но гордая девчонка точно не заслуживала кошмара, в который попала. За бессонную ночь я стесал костяшки о дверные косяки, только легче не становилось. Вначале я предал ее, поверив одному гандону, а теперь из-за моей старой вражды, она попала в руки к другому, и самые близкие люди сходили с ума от страха и неизвестности.
Никогда еще я не ощущал себя большим мудаком, чем сейчас. За минуту с Майей наедине, за право обнять и успокоить, убил бы. Но мне такого права не дали. От меня ждали другого, и не было никаких гарантий, что карьеры хватит, чтобы разобраться с долгами.