Не дать смерти уйти

Самаров Сергей Васильевич

Но запас мин тоже не бесконечен. И он, наверное, начал к концу подходить, потому что боевики двинулись четырьмя колоннами. Вот этого я не предполагал. Я полагал, что они одной колонной пойдут, и тогда мы отступим. А таким маневром они могут нас просто разбить на части. Я взял переговорное устройство.

– Внимание всем! Боевики четырьмя колоннами выдвигаются. Встречаем их огнем, когда появятся в зоне видимости. Рассчитывать время… Не допустить разделения отряда на части. Как только приблизятся, отходить в заданном направлении…

Минометный огонь постепенно слабел.

Из трех своих пулеметов два я поставил ближе к скалам, и

только один по центру, намеренно оставив ослабленным левый фланг. Так специально задумывал, чтобы сместить наступление на тропы, которые я посчитал более удобными для обстрела. Но план рушился. Вообще предполагалось, что боевики, оказавшись рядом, сначала вышлют сильную разведку, которую необходимо будет почти полностью уничтожить. Почти – для того, чтобы уцелевшие отошли и сообщили о наших силах. Я же все свои силы разведке показывать не собирался. И только после этого, предполагалось, боевики пойдут в атаку и попытаются прорваться. Я бы пропустил их, и как раз туда, куда следовало… Но разведки не было… Они были уверены, что здесь выставлен заслон, и потому сразу начали минометный обстрел, заменяющий боевикам классическую артиллерийскую подготовку. И обстрел этот получился мощным, интенсивным и продолжительным. Хорошо, что окопы мы вырыть успели. Почти успели…

Капитан Строев доложил о потерях:

– Пятеро убито, семь человек ранено…

– Много… Кто так подставился?

– Хуже всего взводу Ефимова пришлось… У него земля плохая. Окопаться не успели…

– Скоро на новые позиции переходить… Обстрел почти кончился… Сразу смещай Ефимова к нам ближе… Крайняя колонна пусть в лес углубляется…

Наверное, Ефимов наш разговор тоже слышал, потому что «переговорка» у меня постоянно во включенном состоянии. Но Строев на всякий случай продублировал приказ. На мониторе было видно, как взвод старшего лейтенанта Ефимова, вынося раненых, стал смещаться.

* * *

Танков боевикам явно не хватало. С танками их прорыв был бы более впечатляющим…

Но пошли они, честно говоря, вполне грамотно. Кто-то опытный ими командовал. Мы их автоматным огнем издалека встретили, но сначала не слишком плотно. По-десантному стреляли, по два выстрела в очереди – так прицельность выше. Вскоре боевики подошли достаточно близко, и я скомандовал:

– Пулеметы! Огонь!

Одновременно с пулеметами и все автоматчики включились, и подствольные гранатометы филинами заухали, и я, метров на пять от своего окопа удалившись, начал опорожнять барабан «газонокосилки». Все это боевиков, я заметил, напугало. Передвижение на какое-то мгновение замедлилось. Многие залегли, вжавшись в землю. Потом, видимо, кто-то дал команду. И они начали сдвигаться как раз туда, куда я и хотел их направить. На мой левый фланг. Там позади взвода Ефимова были заминированы тропы. Сам взвод, отстреливаясь, смешался к центру, уступая дорогу.

Левый фланг, согласно моему плану, оказался быстро прорванным. Но когда первая колонна боевиков вошла в лес, она, к моему удивлению, не стала уходить в глубину, на заминированные тропы, а заняла окопы, вырытые взводом Ефимова. То есть встала заслоном, чтобы пропустить остальных и самим замкнуть выход. К счастью, окопы не могли полностью прикрыть фланги вступающим в лес колоннам.

Когда третья сотня уже завершала вход в лес, где-то там, на тропе, один за другим ухнули два взрыва. Колонны притормозили, поливая лес частыми очередями, но скоро снова двинулись.

Я

ждал момента, чтобы выполнить маневр, который задумал. Правда, мешала этому первая колонна, занявшая окопы взвода Ефимова. Но в окопах наверняка все не помещались. И большая часть авангарда наверняка тоже в глубь леса двинулась. И я решился…

Взвод Садовникова я пока не выпускал на передовую. Теперь пора было их задействовать. Я встал, поднял «газонокосилку», когда лейтенант Садовников вдруг доложил:

– Изображение пропало…

– Как пропало?

– Помехи какие-то… Программа работает, а в «окне» все мельтешит…

– Из окопа выбирайся… Давай компьютер…

Я вытащил ноутбук выше. Изображение появилось.

– Экранировало что-то… – сказал я. – Минометы заглохли. Наверху сиди…

– Опять пропало… – сказал лейтенант.

– Перезагрузи программу…

Это отнимало время, но я все равно должен был выжидать. А пока только команду дал:

– Ефимов… Задача – вернуть себе окопы. Одним рывком, и в рукопашку… Одновременно с нами двигай… Команда Садовникова, готовьсь… Сейчас пойдем…

Компьютер перезагрузился… Программа снова дала сбой…

– Закрой ноутбук… Он перегрелся… Сутки без остановки… Со мной идешь! Пулеметчики, все трое… Со мной…

Мне в атаке каждый ствол был дорог. Если лейтенанту делать здесь нечего, пусть с пользой время проводит…

Мы быстро дошли до окопов взвода Садовникова. По моим расчетам, перед входом в лес должно было еще оставаться от пятидесяти до восьмидесяти боевиков.

– Взвод! В атаку… Задача – разорвать их линию…

Мы пошли одновременно со взводом Ефимова и параллельными курсами. Ефимов остался возле окопов – ему не нужно было дальше выдвигаться, а я со взводом Садовникова вышел на дистанцию кинжального огня, и буквально за несколько минут разорвал линию уходящих в лес боевиков. Ефимов свои окопы отбил и поддерживал меня плотным огнем. Все получилось. Около восьмидесяти боевиков остались на открытом месте, а мы имели возможность укрываться в лесу. Это был уже просто расстрел толпы, потому что среди боевиков началась паника, остановившая их передвижение. Однако кто-то все же дал команду прорываться – обратно дороги не было. Но идти на три пулемета – равнозначно самоубийству.

Сам я до последнего момента берег боезапас «газонокосилки». Но теперь момент настал. Я вышел вперед и с какой-то радостью, с удальством стал опорожнять барабан. Несколько пуль ударили меня в грудь. Бронежилет выдержал, да и сам я на ногах остался. А потом вдруг почувствовал непонятное и приятное тепло под одеждой. Я поднял руку к горлу и понял, что кровь из него стекает мне на грудь. Отчего-то вдруг стали непривычно слабыми ноги. Уронив гранатомет, я стал падать, не понимая, что со мной, таким сильным, происходит. Но сознания не потерял и увидел, как Димка поднял «газонокосилку», стал выпускать последние гранаты. Потом Димка надо мной склонился.

– Есть тут санитар! – крикнул он. – Майора перевяжите… У него горло пробито… Быстр-р-р…

Он не договорил и стал падать на бок, придавливая меня… Димка оказался очень тяжелым даже для моего сильного тела… Я хотел отодвинуться, чуть-чуть это удалось, но на большее сил не хватило… Димка смотрел на меня одним глазом. Второго у него больше не было. Потом все стало как-то замедляться, застывать…

Рядом вдруг оказался Скорцени. Склонился над лейтенантом Димкой, посмотрел.

– …дец… – сказал коротко и ясно.