Не дать уйти
Шрифт:
–Я не изменю своего решения, отец.
–Решения? – мужчина взвился, как скрученный ветром смерч. – Какое к чертям решение? Это глупая детская выходка, безответственный поступок, который перечеркнет все, чего мы с твоей матерью добивались.
–Разве добивались вы? – Кристель непростительно смело посмотрела отцу в глаза. – Разве это вы ночами корпели над учебниками? Вы запоминали тысячи латинских слов и препарировали собак? Это, видимо, вас тошнило в морге? А может быть это вы с мамой с отличием закончили медицинский факультет одного из лучших учебных заведений мира? Нет, этого всего добилась я. И что теперь с этим делать решать тоже буду я. И только я!
Графа затрясло от бешенства
–Если не одумаешься, Кристель, я лишу тебя дома и наследства.
Девушка вздрогнула и отшатнулась, будто ее ударили.
–Все равно ты сделал бы это, как только тебе показалось бы, что я разочаровала тебя. Лучше бы мама родила тебе сына. Я не отступлю!
Кристель развернулась и направилась к выходу из кабинета.
–У-у-у, непокорная, глупая девчонка. Не смей уходить! Мы еще не закончили разговор.
–Закончили, отец. – Она обернулась у дверей. – Мои вещи собраны, и утром, хочешь ты того или нет, я уплыву в Африку.
– Ты не получишь ни пени на дорогу. И имей в виду, что если завтра выйдешь за дверь этого дома, больше никогда не переступишь его порог. Я прокляну тебя!
Ее плечи поникли, но девушка знала, что поступает так, как велит сердце. Взглянув еще раз на отца, вышла из кабинета. И стоя за дверями, вдруг поняла: она больше никогда не увидит его.
Уже находясь на борту торгового судна, Кристель дала выход своим эмоциям. Сначала она описала Иву сцену разговора с отцом, ругалась, обвиняла его. Потом вдруг начала плакать, навзрыд, безудержно, до ломоты в пальцах вцепившись в плечи одногруппника. Парень чувствовал, как больно ей от столь недоброго прощания с семьей. И одновременно восхищался непреклонностью ее решения, которое не поколебали ни угрозы отца, ни его гнев, ни слезы матери и ее бесплодные попытки остановить единственную дочь и наследницу от столь опрометчивого шага.
За две недели до окончания университета у них на кафедре появились представители Красного Креста во главе с Бернаром Кушнером. В свое время он почти закончил Сорбонну, но был исключен за то, что устроил акцию протеста перед университетом против военных действий в Нигерии. В настоящее время он основал организацию "Врачи без границ" для помощи жертвам вооруженных конфликтов. Активист агитировал будущих врачей вступить в ряды волонтеров для работы в Африке.
Естественно, это были проблемные регионы и соответственно, прежде чем записаться, необходимо было заручиться согласием родителей или опекунов и принести письменное разрешение, заверенное у нотариуса. Перед этим, правда, можно было внести свое имя в предварительный список. Затем следовало пройти инструктаж, сделать необходимые прививки и выбрать регион.
Пока волонтеры рассказывали, что да как, Кристель рассматривала их. Волевые лица, умные твердые взгляды, выверенные движения, ни одного лишнего жеста, загорелые, будто только что приехали с Черного континента. От них веяло силой и уверенностью в этой силе, а еще чем-то далеким, необъятным, невиданным раньше и манящим. Всего было семь человек, мужчин и женщин, из разных стран. Каждый представлял свой регион и набирал свою команду. Прежде чем составлять список, они рассказывали о той стране и местности, где работают, чтобы для желающих (если такие будут) легче было определить свои предпочтения и сделать выбор. В их словах очень часто фигурировали слова война, мятеж, религиозное восстание, голод, эпидемии.
Кристель слушала, и ей было дико не по себе. Казалось, не то что поехать туда, просто стоять и знать, что такое творится на земле, уже само по себе было страшно. Но она смотрела на этих закаленных людей и думала: "Неужели я тоже смогу
Затем, когда одна из женщин стала рассказывать о своем месте назначения – самопровозглашенной республике Биафра, расположенной на юго-востоке Нигерии, которой впоследствии так и не дали самоопределиться, где за попытку обрести независимость отдали жизни более двух миллионов человек, где вследствие гуманитарной катастрофы еженедельно сотнями от голода гибли дети, сердце Кристель дрогнуло.
Она прекрасно помнила, как с разворотов глянцевых журналов смотрели глаза изможденных детей Биафры, газетные страницы буквально сочились кровью жертв бомбардировок и артобстрелов, а телевизионные новости открывались очередными сообщениями о зверствах нигерийской армии. Особо стараться пиарщикам не приходилось. Голод в стране был тотальным. И первыми его жертвами становились, естественно, дети.
Первыми откликнулись чувствительные американцы. "Геноцид голодом – это аморально", – произнес президент США Ричард Никсон. Через Биссау американцы начали поставлять Биафре отнюдь не только продукты и медикаменты. Поддержка выразилась в сборе средств, акциях протеста – и отправке воздушным путём гуманитарных грузов. 25 ноября 1969 года Джон Леннон вернул орден Британской империи в знак протеста против участия Великобритании в войне на стороне Нигерии.
В душе девушки разгорелся протест и стремление действовать. Во-первых, Кристель очень хотела помочь этим людям, стать полезной, изменить хоть что-то в их жизни. А во-вторых, она так желала свободы… Свободы от семейных обязательств, хотела делать свои собственные шаги, иметь собственные мысли, а не навязанные клише отца, хотела совершать свои собственные ошибки и учиться на них, так хотела хоть капельки независимости, что невольно прониклась к этой стране, хотя таковой она и не стала. Потому Кристель одна из первых внесла свое имя в предварительный список.
Ив пытался отговорить ее, призвать к рассудку и здравому смыслу. Кристель понимала умом его слова, но сердцем чувствовала другое. Отец был в ярости, когда узнал. Мать и слышать не хотела о том, чтобы ее умная и красивая дочь отказывалась от светской жизни, от выгодного замужества в будущем и ехала в " какую-то выгребную яму чистить гнойники и лечить африканских заморышей".
Это проявление мещанства и расизма от родного человека было последней каплей. Вся суть девушки взбунтовалась. Она была доктором до мозга костей, а ее будущее сводилось лишь к раутам в сливках общества и выгодному ее родителям замужеству. Это было небывалое с ее стороны неуважение, но в последние дни девушка только и думала, чтобы они подавились своими титулами. Тем более что в современном варианте "граф" лишь звучит гордо и благородно. На самом деле это слово определяет лишь, сколько у тебя власти и денег. И то при условии, что мозгов хватило не промотать родовое наследство и не нажить врагов в парламенте.
Ее внутреннее убеждение крепло с каждой минутой, потому за два дня до отплытия она заявилась к Леннее Оккесон, куратору Нигерийской группы с поддельным разрешением и поставила свою подпись в итоговом списке. Для прохождения медицинского обследования времени уже не было. Потому прослушав краткий инструктаж и сделав штук двадцать прививок, Кристель воодушевленно собиралась в дорогу.
Ив, тайно влюбленный в девушку, не мог допустить, чтобы Кристель отправилась губить свою жизнь без него. Потому, осознав бессмысленность своих уговоров и безрезультатных попыток остановить ее, тоже записался добровольцем. Скучать по нему никто не будет. Разве что Патриция Мид, его воспитательница в Брентвудском монастыре.