Не делись со мной секретами
Шрифт:
– Джесс, спустись на грешную землю, – услышала она слова Барри. – Очнись от своих мечтаний.
Джесс почувствовала, как бокал с вином заскользил у нее между пальцев, и крепко сжала его, чтобы он не упал на пол. Хрупкое стекло треснуло, пальцы раздавили бокал, ладонь стала клейкой и влажной. Она видела, как ее кровь, смешиваясь с белым вином, образует нежно-розовый цвет, до ушей вдруг донеслись возгласы ужаса и тревоги, которыми наполнилась комната.
– Мама! – закричал Тайлер.
– О Господи, Джесс, твоя рука!
– Черт, как ты умудрилась? –
Одна девочка заплакала.
– Ничего страшного, – услышала Джесс свой собственный голос, хотя, по правде говоря, толком не понимала, что же произошло, и поэтому не могла решить определенно, в порядке ли она или нет.
– Ну и хватка у тебя! – сказал отец, мягко раскрывая зажатую ладонь дочери, чтобы посмотреть, как она себя поранила, осторожно вынул два небольших стеклянных треугольника из ее ладони, мягко отер кровь своим полотняным носовым платком.
– Когтистая «лапа орла», – выпалила Джесс.
– Что такое? – спросил Барри, осторожно вытирая ковер салфеткой, смоченной содовой водой.
– Я занимаюсь на курсах самозащиты, – пробормотала Джесс, не отдавая себе ясного отчета, действительно ли она ведет этот разговор.
– И там вас учат, как защищаться от бокала белого вина? – спросил Барри.
– Я принесу антисептическую мазь, – сказала Морин, ловко укладывая близнецов в детские колясочки, стоявшие у двери. Близнецы, довольные, завертелись, Морин вышла из комнаты, а Тайлер, продолжая плакать, побрел за ней, цепляясь за подол.
– Я очень сожалею об этом, – произнесла Джесс.
– Почему? – спросила Шерри. – Разве вы сделали это нарочно?
Джесс неуверенно улыбнулась.
– Ужасно больно.
– Еще бы! – Шерри внимательно осмотрела небольшие порезы среди природных линий на ладони Джесс. – У вас четкая и длинная линия жизни, – заметила она между прочим.
– Черт бы тебя побрал, о чем ты думала в этот момент? – спросил Барри, когда его жена возвратилась в гостиную.
– Я думала, что в этом доме запрещено выражаться, – напомнила ему Джесс.
– Ну вот, разреши мне помазать твою руку. – Не ожидая ответа, Морин натерла ладонь Джесс приятной и снимающей боль мазью.
– А вот и бинт.
– На что он мне?
– Подними руку над головой, – посоветовал Барри.
– Не беспокойся, Барри, порезы очень неглубокие.
– Может быть, вызвать врача? – предложила Морин: – Просто для перестраховки.
При упоминании слова врач Тайлер захныкал.
– Тайлер, успокойся, – приласкала его Морин, обняла и прижала к себе. – Этот врач не для тебя. – Она повернулась к Джесс. – Он боится врачей, потому что, когда он заболел последний раз, знаешь, когда была эпидемия гриппа, врач засунул ему в рот ложечку, чтобы осмотреть горло, и Тайлера стошнило. Он ненавидит, когда его рвет.
Джесс рассмеялась, а Тайлер заплакал еще громче.
– Прости меня, дорогой, – сказала она, наклоняясь к племяннику, но продолжая держать руку над головой и позволяя Шерри забинтовать
– А кому это может понравиться? – воскликнул Барри и потянулся к телефону на столике рядом с собой. – Так что, Джесс? Нужна ли медицинская помощь?
– Не для меня. – Она позволила отцу подвести себя к софе и усадить между собой и своей новой знакомой. – Как ты знаешь, я не из нытиков. – Но даже если Барри и помнил подробности их последней стычки, то он не подал и виду.
– Удалось ли найти виновников вандализма над твоей машиной? – спросила Морин.
Джесс покачала головой, испытывая жуть от кажущегося присутствия Рика Фергюсона в комнате, наподобие призраков в ночь под Рождество. Она отогнала эти мысли звуком своего голоса.
– Насколько я понимаю, вы – настоящая художница, – сказала она женщине, сидевшей рядом.
Шерри засмеялась. Ее смех был чарующим, похожим на звон колокольчиков при порыве теплого ветерка. Мысленно Джесс услышала в отдалении более резкий смех своей матери.
– Я просто забавляюсь этим, хотя всегда очень сильно любила искусство, – объяснила Шерри, взглядом ища одобрения отца Джесс. Чего никогда бы не сделала моя мама, подумала Джесс.
– Вы говорите об искусстве в смысле живописи или обо мне? – игриво спросил отец [1] .
Шерри снова рассмеялась.
– Думаю, и о том, и о другом.
– Вы предпочитаете масляные краски или пастель? – для Джесс это было безразлично, но она хотела уйти от разговора на тему о любви.
1
Арт (Art) – «искусство».
– Мне больше нравится пастель, а ваш отец предпочитает масло.
Джесс поморщилась. Ее мать никогда бы не стала говорить за отца. И неужели эта женщина действительно считает нужным сообщать ей о том, что предпочитает ее отец?
– Шерри проявляет чрезмерную скромность, – включился в разговор отец, говоря теперь за Шерри. Неужели все влюбленные поступают таким же образом, подумала Джесс. – Она – довольно талантливая художница.
– Ну-у, – с некоторой нерешительностью протянула Шерри, – мне неплохо удаются статические сценки, натюрморты.
– Ее груши ужасны, – заявил Арт Костэр и подмигнул.
– Арт! – засмеялась Шерри и потянулась через Джесс, делая вид, что хочет шлепнуть Арта Костэра по руке. Джесс немного стало не по себе. – Вашему отцу удается обнаженная натура.
– Фигуристость, – добавил Барри.
– Я уговариваю ее согласиться позировать мне, – сказал Арт, улыбаясь Шерри так, как будто между ними не сидела Джесс. – Но она сказала, что бережет себя для Джеффри Кунса.
Опять в воздухе прозвучали мелодичные колокольчики. Предполагалось, что Джесс знает, кто такой Джеффри Кунс, но Джесс этого не знала, хотя тоже засмеялась, будто его имя ей о чем-то говорило.