Не держи меня
Шрифт:
– Хватит, – пресекает он мои доводы, начиная заводиться. – За то время, что мы с тобой вместе, тебя хоть раз потревожило наличие в моей жизни ребенка, которому уже пять лет?
– Нет.
– Так будет и в дальнейшем.
– Я разрываю помолвку, Аяз. Мне такой брак не нужен.
– Я отвезу тебя домой. Ты остынешь, успокоишься, и мы поговорим вновь.
– А что все это время будешь делать ты?
Вместо ответа он пристально глядит на меня.
А я не понимаю. Он всерьез рассчитывал отделаться
– Сегодня вечером я встречаюсь с сыном. После – домой.
– А как ты планировал объяснять эти отлучки, когда мы бы начали жить вместе?
– Я был бы с тобой откровенен, но, признаться, не рассчитывал на такую детскую реакцию, правда. Ты всегда мне казалась благоразумной девушкой, воспитанной до мозга костей. Все это было давно.
– И обо всем этом нужно было мне сказать сразу, я бы, возможно, отреагировала более благоразумно. А двухлетний обман застает меня врасплох, и иначе отреагировать я просто не могу.
Я всегда была сдержана в эмоциях. И сейчас внутренний ступор мешает их продемонстрировать. Да я и сама не понимаю, что творится внутри. Уму непостижимо. Если в жизни моего жениха есть ребенок, он должен был выстроить другую модель нашего взаимодействия. А получается, он прятал сына. И я не понимаю, как на это реагировать. По сути, и о той женщине мне мало что известно.
– Счет, пожалуйста, – просит Аяз мимо проходящего официанта. Жених недоволен. Он действительно обычно очень скуп на эмоции, но сейчас кажется мне олицетворением бездушия и холодности.
Закрывает счет, поднимается. Стягивает со спинки пиджак. Вдевает руки в рукава. Движения его вальяжные, с виду даже не нервничает. Даже не сожалеет. У него все в норме.
Я не понимаю, зачем было обманывать? Мы знаем друг друга не день, не неделю, не месяц. Я живу мыслью о предстоящей свадьбе, кропотливо занимаюсь подготовкой, очень переживаю. Но сейчас во мне горит единственное желание: послать все к черту и отменить грядущее событие, которое изменит мою жизнь.
То самое кольцо, что он подарил мне, выжигает кожу на пальце.
– Идем, – рявкает он и недовольно отодвигает мой стул. Я молча поднимаюсь, не удостаивая Аяза даже взглядом.
Выходим на улицу. Привычный городской воздух кажется мне загазованным и зловонным. Хочется подальше. На природу. Насытиться кислородом.
– Гелена, я тебе уже сказал. Тебя это никак не касается и не коснется. Я должен из-за твоих круглых глаз отказываться от сына? Или, если он есть вне брака, мне поставить крест на браке, на жене, на будущих детях?
– Я не заставляю тебя отказываться от ребёнка. Но это все должно было происходить по-другому.
– И как же?
– Ты
– И что в этом плохого? – осведомляется жених, и я искренне не понимаю: а он сам не видит, что здесь плохого?
– Мы как чужие люди. Ты скрываешь своего ребенка. У тебя там женщина есть. Ты спишь с ней? – спрашиваю смело.
– Нет, – звучит уверенный ответ.
– А я тебе уже не верю.
Он распахивает передо мной дверь своего роскошного авто, я же шагаю назад и занимаю место на заднем сиденье, ярко демонстрируя, что находиться рядом с ним мне неприятно.
Аяз молча проглатывает мою выходку.
Мы и дальше едем в напряженном безмолвии. Я, право слово, не знаю, как реагировать, что говорить, как себя вести.
Люблю ли я Аяза? Да, раньше я думала, что люблю, но теперь вдруг размышляю, смогла бы я оборвать с ним связь и спокойно жить дальше без мучений и слез, отказавшись от распланированного будущего.
И мне кажется, что… да. Смогла бы. Лучше одной быть, чем жить в вечном вранье и неуважении. Есть пример перед глазами, и я так не хочу.
Машина неожиданно тормозит на обочине.
Аяз выбирается из салона, рядом со мной распахивается дверь. Жених теснится рядышком.
Теплая ладонь накрывает мои пальцы. Аяз крепко сжимает мою руку.
– Я не поставил тебя в известность, да. Посчитал, так будет лучше.
– Ты ездил к ним тайно. Проводил с ними время. Аяз, я не стану терпеть вторую семью. Это не ко мне, извини. Думаю, будет лучше, если ты найдешь себе другую девушку. Ту, что согласится. Ту, которой будет безразлично, с кем проводит время ее муж. Безразлично, что она не любима.
Освобождаю пальцы. Мне неприятны его касания и его обман.
– Держи меня за руку! – рявкает он на меня, а я стряхиваю с бедра его ладонь.
– Не хочу.
Аяз начинает злиться.
– Хорошо. Хочешь, я покажу его фотографии? Так тебя устроит?
Он просто хочет успокоить меня. Заткнуть мне рот, чтобы не слышать сердечных возмущений и обвинений. Мы с ним, конечно, ругались раньше. Но это…
– Нет, – отрезаю уверенно.
На самом деле я растеряна. Я не против наличия ребенка у Аяза. Я против обмана. Я думала, у нас будет нормальная семья. А это… это совсем как у отца. И, пожалуй, так сложнее всего, когда подавляют волю, собственные желания и заставляют принять возникшие обстоятельства.