Не для посторонних глаз...
Шрифт:
Роман глянул вопросительно, но ничего не сказал и последовал за ним. Кристина тоже отправилась следом, сверля взволнованным взглядом прямую спину Его Сиятельности. Что же это сейчас такое было? Неужели у неё и правда всё на лице написано? Или их с Асмановым переглядки на этой неделе не укрылись от зорких глаз начальства?!
Поприветствовав супругов Летковских, с которыми и предстоял последующий ужин, они заняли места в ложе. Ух, казалось, представление идёт целую вечность. Разыгрывающаяся на сцене драма била по нервам. Кристина в школьные годы уже была на «Тоске»,
— Что с вами? Так впечатлились сюжетом? — шепнул Алексей Викторович, склонившись к её уху и обдавая шею тёплым дыханием, отчего мурашки устроили настоящее шествие по телу.
Кристина, испугавшись этих ощущений, отчаянно захотела отодвинуться и лишь усилием воли заставила себя остаться на месте.
— Не люблю трагедии, мне по душе счастливые концовки, — не стала лукавить она. — Я потом долго переживаю увиденное: слишком впечатлительная.
— В жизни ещё и не такое случается… — продолжал шептать Его Сиятельность.
— Знаю, поэтому хочу спрятаться от реальности хотя бы в книгах или фильмах, — она с силой сжала руки, впиваясь ногтями в ладони.
«Господи, почему он так близко?!»
Понятное дело, генеральный говорил шёпотом, чтобы не мешать другим зрителям и дабы на них не шикали из соседних лож, для этой же цели и наклонился к её уху, щекоча обоняние ненавязчивым ароматом своего парфюма. Но от этого его присутствие не становится менее волнительным, даже наоборот. Сейчас он вторгся в её личное пространство, а она к такому не привыкла, не готова… При этом Роман, сидевший по другую сторону от неё, совсем не вызывал подобного смятения чувств.
— Я бы и сам ушёл после арии Каварадосси, но нужно досидеть до конца хотя бы в знак уважения к актёрам, — меж тем продолжил Горский.
— Да, знаю, поэтому я всё ещё здесь, — сдержанно кивнула она, хотя происходящее на сцене выворачивало душу наизнанку.
Под конец представления Кристина ощутила на щеках влагу. Ну вот, как всегда! Нельзя ей такое смотреть, нельзя. Сцена, где Тоска бросается с крыши после расстрела Каварадосси, добила морально и физически. Зал аплодировал стоя, а она сидела и глотала слёзы.
— О-о-о, как всё серьёзно… — Алексей Викторович извлёк из кармана платок и вложил в её подрагивающие пальцы. — Вы у нас действительно оранжерейный цветок, который нужно холить, лелеять и оберегать от бед.
— Простите, — Кристина промокнула глаза и протянула платок обратно. — Я должна была лучше контролировать эмоции.
— Оставьте себе, вдруг у вас снова появится причина для слёз. Вечер только начался… — он слегка повысил голос, чтобы его было слышно сквозь рукоплескания толпы.
Последние слова шефа насторожили.
— Нас ожидает ещё одна драма?
— Надеюсь, это будут слёзы радости после удачных переговоров, — искоса глянул на неё начальник.
Ресторан
Летковские были благообразной парой, которая находилась в самом расцвете зрелости. Анна Алексеевна всё больше молчала и улыбалась, предоставляя решение деловых вопросов супругу. Временами она заговаривала с Кристиной как с единственной женщиной за столом на отвлечённые темы или комментировала то или иное блюдо. Сергей Иванович поначалу держался немного отстранённо и в меру доброжелательно, но к концу вечера они с Алексеем Викторовичем общались уже куда свободнее и вовсю обсуждали политику и состояние финансового рынка в стране.
В общем, встреча прошла успешно и в понедельник можно ожидать юристов господина Летковского для подписания необходимых бумаг.
— Сегодня вы держались молодцом, — похвалил Кристину Его Сиятельность, когда они ехали по ночным улицам к её дому. Роман сидел на переднем пассажирском, ведя неспешную беседу с Иваном, а она по недавно заведённой традиции расположилась сзади в компании начальника. — Благодаря вашему присутствию госпоже Летковской не пришлось скучать.
— Рада, что оказалась полезна, — откликнулась Кристина сдержанно. Присутствие шефа нервировало всё сильнее, особенно теперь, когда он, приспустив галстук и расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, вальяжно раскинулся на сидении. Не знай она, что подобное невозможно, подумала бы, что Горский сделал это нарочно. Но он же не Тамир Асланович, ему незачем её провоцировать.
Воспоминания о финдиректоре увели настроение в минус. Она находилась на распутье и не знала, что выбрать и как поступить. Рассказать ли Горскому о шантаже, да и как объяснить сам предмет шантажа? С одной стороны, ей было банально страшно. Страшно потерять работу или получить выволочку, страшно утратить расположение начальника, с которым только-только завязались нормальные отношения. С другой, Горский сказал, что будет на её стороне, и ему можно верить. Да только это он СЕЙЧАС так считает, а вот стоит нему почитать все те оскорбления, которыми она поливала его, совершенно не сдерживаясь, как Мистер Суровость тут же передумает и посчитает, что ему плюнули в душу. И ведь именно такого рода недоразумения обычно оказываются самыми опасными и надолго могут разрушить отношения.
Кристина очень не хотела, чтобы он узнал, насколько плохо она о нём думала раньше. Пусть сейчас всё уже давно не так, но подобная информация как минимум оставит неприятный осадок, а как максимум… Да взять хотя бы её саму! Понравилось ли бы ей, если бы парень вдруг признался: «Знаешь, ты мне нравишься, но раньше я считал тебя тупицей и полной идиоткой! Вот, глянь, что я о тебе писал…» Без сомнения, подобные откровения затмили бы все приятные слова и как испортили бы само признание, так и подпортили бы отношения.