Не-доросли. Холодные перспективы

Некрас Виктор

– А победил кто? – сумрачно спросил Грегори, которого покоробила простодушная радость атамана, с которой тот рассказывал про два десятка обворованных им и его шайкой зевак.

– Где? – не понял Яшка.

– У коней. Англичане или наши?

– Англичане вроде бы, – подумав, сказал атаман. Видно было, что он почти и не помнит. Да и зачем ему? Двадцать вытащенных портмоне важнее.

Прошли

по Невскому до Троицкого переулка, повернули на юг, а потом, от Пяти углов – на Разъезжую. Грегори оглядывался с любопытством – дома в этой стороне города, которая, он уже знал, зовётся Московской, чем-то неуловимо отличались от тех, которые он привык видеть на Васильевском. И люди, которые то и дело попадались навстречу – тоже были мало похожи. Там, на Васильевском, так и чувствовался какой-то английский или голландский дух, а здесь – словно в русской провинции оказался – армяки и гречневики, малахаи и татарские халаты. Несло запахом сбитня и горячих пирогов – с рубцом, с кашей, с мясом и рыбой, с капустой. Когда Грегори обратил на это внимание Яшки, атаман мгновенно рассеял его недоумение.

– Так оно и есть, – подтвердил он. – Там, на Васильевском и на самом деле полно англичан живёт. Потому и наши, русские, стараются на них быть похожими. На Гороховой и Вознесенском – там немецкая мастеровщина больше, у Обухова моста – жиды, на набережных, во дворцах – господа, чистая публика. А тут вот – наши русопяты, потому и зовётся – Московская сторона.

– А мы ку… – Грегори осёкся, и мгновенно поправился, – далеко мы идём-то?

Яшка покосился на него, весело хмыкнул, видимо, вспомнив, у кого в народе принято спрашивать «куда идём?», но смеяться не стал.

– В Глазов кабак идём, – ответил он серьёзно. – Страшное место, по правде-то говоря. Не передумал, баклажка?

– С чего бы? – огрызнулся Грегори, прибавляя шагу, чтобы атаман не подумал, что он и вправду боится. Яшка одобрительно кивнул головой и тоже прибавил шагу – день вот-вот должен был уже склониться к вечеру, и кто его знает, как там дела в Глазовом кабаке пойдут.

5

Глазов кабак – длинное низкое строение с нависающей над стенами черепичной кровлей и узкими окнами, похожими на бойницы в крепостной стене. Небелёный кирпич – словно пакгауз какой или казарма. Один угол чуть покосился

и пошёл трещинами, его когда-то наспех замазали кладочным раствором, да так и оставили. Сейчас этот раствор взялся чёрными пятнами плесени и цвёл желтизной.

Низкая дверь, сколоченная из тяжёлых дубовых досок, неровно выглаженных когда-то скобелем, то и дело отворялась с ужасающим скрипом, пропуская людей то наружу, то внутрь – и каждый из них выглядел так, что Грегори так и тянуло взяться за плеть или за палку. Слишком уж зыркали они по сторонам. Но ни плети, ни палки при нём не было.

Увы.

– А почему он такой? – спросил Грегори негромко, когда они приблизились к низкому крыльцу.

– Какой? – не понял атаман.

– Ну… – кадет чуть замялся, словно не мог слов подобрать. – Неприглядный какой-то. Как будто тут всё тяп-ляп, едва держится… даже дверь вон скрипит так, что зубы ноют и в дрожь бросает.

– Так дешевле, – пояснил Яшка как само собой разумеющееся. Должно быть, таким оно и было, но Грегори снова сказал, чуть мотнув упрямо головой:

– Но ведь это публику отпугивает…

– Эту публику попробуй-ка отпугни, – зло засмеялся Яшка, кивая на спящего на ступеньках мещанина – тот сидя кутался в плотный казакин, надвинув на лоб войлочную шляпу, на которой уже почти не таял снег, сопел носом и чмокал губами. Сивушным духом от него несло, пожалуй, сажени на три. – А чистой здесь не бывает.

Да, верно, такого вряд ли отпугнёшь, – подумал Грегори, останавливаясь у крыльца и разглядывая спящего мещанина. – Такому пожалуй, чтоб кормили плотно и недорого, да выпить поднесли по дешёвке да покрепче. А как там стены у кабака выглядят, да где на них плесень пошла – какая разница?

– А замёрзнет ведь, – сказал кадет, всё ещё разглядывая мещанина. Почему-то вдруг стало его смертельно жаль. Пропадёт ни за грош.

– Его дело, – сурово ответил Яшка. – Ему силой никто не наливал, да и в кости играть не заставлял, если он проигрался. Обратно пойдём, если будет ещё в силах – помогу ему домой дойти, глядишь, перепадёт чего. А нет – нет. Пошли, нечего столбеть да разглядывать, не в театре, небось.

Яшка ступил на крыльцо и остановился на мгновение.

– Не передумал? – спросил он снова. Но Грегори только досадливо дёрнул плечом и кивнул на дверь – отворяй, мол.

Конец ознакомительного фрагмента.