Не думай о любви
Шрифт:
Он поднялся.
— Ваша ванная комната здесь. Я буду ждать вас через пятнадцать минут.
— Вот в таком виде — в одежде Евы? — пробормотала она и, не в силах встретить его взгляд, снова завернулась в смятую простыню.
— Конечно нет. — Легким движением головы он указал на гардероб из светлого дерева во всю стену. — Там вы найдете что-нибудь подходящее.
И направился к двери.
— Послушайте! — заставила она повернуться мужчину. Морщина между его бровями заметно углубилась, а пульс девушки участился. Подавив неуверенность вперемежку со страхом, она продолжила: — У меня есть
— Ее привезут сюда вместе со всеми вашими вещами.
— Мотоцикл! — воскликнула Саманта.
Она совершенно забыла о нем. Если что-нибудь случится с собственностью Роджера, он никогда не простит этого сестре.
— Все, что вам принадлежит, будет в сохранности, пока вы находитесь под моим покровительством.
— Ваше покровительство! — Ее рука невольно поднялась к шее, которая все еще болела. Глаза Саманты сверкнули, и она упрямо продолжила: — Во всяком случае, я хочу получить свою одежду. Если вы думаете, что я буду носить обноски вашей любовницы...
— А что заставляет вас думать, что они принадлежат моей любовнице?
Ее губы вновь испуганно сжались, но чертенок внутри не успокаивался.
— Ну, я уверена, что ни одна женщина не может быть так глупа, чтобы выйти за вас замуж. Вы, вы...
Но оскорбительные слова замерли у нее на губах, так как испанец с приглушенным вскриком шагнул к девушке, схватил ее за руки и притянул к себе. Она опять начала отбиваться от него.
— Дьявол! Никогда в жизни я не встречал такой самоуверенной особы, как вы! — раздраженно заявил он.
— Потому что я не та покорная раба, которая вам нужна, вы это имеете в виду?
Она опять задыхалась, и уже не только от борьбы, но и от близости обольстительного мужчины.
— Конечно, покорность — это не то слово, которое можно применить к сеньорите Саманте Браун, — сказал он мрачно. — Но поймите: пока вы под моей крышей, вы будете одеваться так, как мне нравится.
— Я...
— Вы выберете одежду из этого гардероба и наденете, если не хотите, чтобы я сам надел ее на вас. И вы сойдете вниз через пятнадцать минут.
Он отпустил ее так внезапно, что Саманта качнулась назад. Простыня снова соскользнула, и девушка поспешила прикрыться ею.
— Простите, сеньор Гонсалес, но совершенно ясно, что женщины, которые имели несчастье встречаться с вами, позволили вам составить неверное представление о всем прекрасном поле.
— Нет, они дали мне совершенно правильное представление, — холодно ответил он. — Женщины рождены, чтобы быть покорными, послушными своим мужьям, иначе они становятся испорченными, — возможно, и не без помощи таких людей, как ваш брат.
— Роджер?
Девушка ошеломленно смотрела на испанца. Безусловно, ее брат не настолько глуп, чтобы отбить у этого человека любовницу, жену — любую женщину, которую этот тип считает своей собственностью.
Он мрачно кивнул.
— Конечно. И вот почему я намерен найти его. С вашей помощью.
— Я сказала вам — никогда!
Испанец усмехнулся.
— Никогда — это неопределенное понятие, сеньорита.
— А если я откажусь, что вы сделаете? Обратите свою месть против меня?
Несмотря на вызывающий тон, девушка почувствовала новый приступ страха.
— Я еще не
Он посмотрел на изящные золотые часы на своей руке.
— Тринадцать минут. — И, повернувшись, вышел.
Саманта в отчаянии прислонилась к стене. Поднеся руки к лицу, увидела, что они дрожат. Что заставляет ее злить этого человека? Он сказал, что никогда не встречал такой женщины, как она, ну а ей, слава богу, никогда не приходилось встречать подобного наглеца. Под внешним лоском цивилизованного человека — дорогая машина, модная одежда — таится опасный, непредсказуемый дикарь. Если его гнев вспыхнет с новой силой, что он сделает с ней, одинокой и беззащитной? А она еще таяла от его прикосновений, жаждала его губ... Это может только дать ему повод еще больше презирать ее — ведь видит, что она бессильна сопротивляться ему, его желанию сломить ее.
На выступе камина тикали старинные бронзовые часы. Если она сейчас не оденется и не сойдет вниз, этот тип, несомненно, будет здесь через секунду и силой заставит ее идти с ним, даже останься она закутанной в простыню или вообще голая.
Саманта вошла в ванную комнату. Глаза ее широко раскрылись от изумления. Комната с нишами была облицована коричневым и креповым мрамором, здесь стояло позолоченное оборудование, ниши освещались. Она некоторое время постояла у двери, оглядывая всю эту роскошь, потом быстро приняла душ и, взяв полотенце, стала вытираться, глядя в высокое зеркало.
Из зеркала на нее смотрела бледная девушка. Продолговатое лицо с большими золотисто-янтарными глазами, прямым маленьким носом пухлым ртом цвета лепестков магнолии обрамляли медного цвета кудри. На шее сбоку виднелся синяк. Взгляд Саманты скользнул вниз. Как всегда неохотно она осмотрела свою слишком худую фигуру. Девушка улыбнулась, вспомнив о деньгах, которые она потратила на бесполезное средство для увеличения груди, о том, как, дрожа от холода, принимала зимой по утрам холодный душ, направляя струи ледяной воды на грудь. Ей было, кажется, семнадцать, когда она и ее лучшая подруга Лиззи Декстер пришли к выводу, что они созданы не так, как все, гораздо хуже.
Выйдя из ванной, Саманта с минуту рассматривала спальню. Было заметно, что денег на меблировку и убранство не жалели. Мебель из светлого дерева, мягкая зелень ковра с толстым ворсом, который прекрасно гармонировал с зеленой и розовой расцветкой штор, и бархатные покрывала на кровати. Сочетание деревянной обшивки стен с тяжелой лепниной потолка показалось ей оригинальным.
В подобных вещах Саманта знала толк: закончив школу, она собиралась избрать для себя такую карьеру, которая сделала бы ее независимой, и подумывала о том, чтобы заняться дизайном внутренних помещений и ландшафтным проектированием. Ее уже достаточно искушенный взгляд отметил невероятное богатство спальни. Да и когда хозяин дома нес ее на руках через холл, она не так уж сильно брыкалась, чтобы не обратить внимания, почти автоматически, на превосходные образцы старинной мебели, дорогую отделку из дерева ценных пород и мрамора.