НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 3. СЕМЕЙНАЯ КРЕПОСТЬ.
Шрифт:
– Всё, понесло, не догнать, - отступился Роман.
– Федь, а Федь. Подожди, ты ругаться. Подумаешь совещание, тут такое, а он канцелярию развёл. Что? Что? Ребята приехали. Ромка из командировки вернулся, Дашенька беременна. О! А что я говорила, кончай своё совещание. Шестой месяц уже. Обвела нашего осла вокруг пальца. Рвёт и мечет, но куда он теперь денется. Давай бегом.
– Би-Би-Си отдыхает, - вздохнул Ромка.
– Мать, тебе радиостанцию свою надо открыть, а не магазины и рестораны:
– Я подумаю. Ладно тебе, такое счастье. Ведь любая женщина мечтает стать матерью, любая мать мечтает стать бабушкой. А сюрприз для Громовых сделаем. Пойду блинов на радостях напеку.
– Что я говорил, - подмигнул жене Бугор.
– Не мигай, олух царя небесного, лучше скажи, почему столько скрывали, нам ни слова?
– Хороший вопрос, я сам неделю, как узнал, с подпольщицы спрашивайте?
– Раз Дарья так решила, значит, у неё выхода другого не было, - быстро перестроилась мать.- А что ей было делать, если ты рогами упёрся, как козёл. Нет, и весь разговор.
– Кто-то блины собирался печь, иди уж не терпится попробовать, подтолкнул её сын к плите, чтоб прекратить не понравившуюся ему тему.
Через час пригнал отец, весь светящийся от радостной новости, с бархатной коробочкой.
– Невестушка, это тебе, за смелость, смекалку и находчивость.
– Мне подарок не ожидается, я вроде бы тоже не последний человек в этой радости, - скорчил рожицу, обнимаясь с отцом Роман.
– Тебе ребёнок будет подарком. Дуб упёртый, столько лет нас счастья лишал.
– Если в меня будет, то подарок получится не очень. Сколько помню, мать всё время плакала, "с каких поганых грибов я такой накачался", а твой ремень облез от моего зада,- со смехом заявил он.
– Не каркай заранее, - поплевала для предосторожности мать.
– Что стоите, садитесь, я блины испекла. Кому с вареньем, кому со сметаной. Фёдор, Громовым позвонил?
– Обязательно, но я им о сюрпризе ничего не сказал.
– Умница.
– Подлила сметану мужу Зинаида.
– Даша, ты куда?
– Спасибо, я уже наелась до моего предела, пойду, погуляю по саду.
Проговорив час с родителями, о том, о сём, поглаживаемый матерью и похлопывающий отцом с другой стороны Роман заволновался.
– Уже час, как Даша бродит по саду. Пойду, найду, скоро Громовы приедут, чем она там занимается так долго.
Отправившись на поиски жены, Дарью заметил среди оголяющихся деревьев ещё издалека. Подкравшись сзади Роман, застал жену, ковыряющую глиняную стену соседского сарая и с чувством удовлетворения отправляющую лакомство в рот.
– Ты что делаешь, обезьянка, - налетел Бугров, выбивая грязь из её ручек.
– С ума сошла.
Испуганно округлив бездонные глаза дрожащей рукой, зажала жующий рот, чтоб не залез ещё
– Выплюнь, сейчас же, что за фигню ты жуёшь?
– кричал взбешённый Роман.
– Ты меня напугал. Не хотела, чтоб ты видел это. Так бывает у беременных. Чего-то не хватает для формирования и развития плода. Ничего страшного.
– Что? А говоришь беременность - не болезнь? Это вообще, чёрт те что.
– Не ругайся, милый. Я ещё кусочек съем, это глина.
– Оправдывалась Даша.
– Каменный век, - сдался муж, - блин, что, интересно, я ещё не знаю о беременных. Полакомилась? Пошли, сюрприз чумазый. Твои родители, слышишь, приехали.
Дашка с сожалением отлепилась от стены.
– Дайка губы оближу, - слизнул он зацепившиеся крошки глины с её губ. Попутно одарив жену волнующим поцелуем, Роман привлёк её к себе.
– Какая гадость, а она ела будто шоколадные конфеты, - всё-таки ляпнул он.
Дарья развернула его лицом к сиреневому кусту. Он аж зажмурился. Ведь осень, а в углу у забора цвела сирень. Небольшие сиреневые свечки рвались к солнцу. Чудо! Роман сжал плечи жены: "Кто сошёл с ума - природа, мы..."
По саду им на встречу шли Громовы сопровождаемые всеми обитателями дома, даже серый котёнок ковылял под брюхом Коти.
– Папочка, мамочка, я скучала, - прижалась к ним Даша.
Обрадованные их приездом родители нежили дочь, обнимали зятя и вообще были настроены на праздник не меньше, чем на сауну с шашлыками.
– Открывайтесь, что вы там за сюрприз приготовили, - наседали они на ребят.- Ждём с нетерпением.
– Заметьте, стопудовый. Я ничего не говорил, - поднял руки Фёдор Егорович.
– Молчал, как рыба, вот вам крест.
– Осенил он себя крестом.
– Ром, скажи сам, - оробела Даша.
– Вот всегда так, - играл Бугров, - как ребёнка заводить не спрашивала моего согласия, а как сдаваться, то Рома.
– Господи, Дашенька, это правда?
– удивилась Надежда Фёдоровна.
– Правдее, не бывает. Дашуня беременна. У нас будет ребёнок.
– Уже серьёзно объявил Бугров.
– Непослушная девчонка всё сделала по-своему. Поимела меня, как хотела.
– Как вам сюрприз?
– Радовался Фёдор Егорович, не обращая на болтовню сына внимания.
– Дашка, дочка, ты молодец, - пришёл в себя Борис Викторович.
– Могу хоть на спасибо рассчитывать, - скривился Роман.
– Я тоже вроде бы участвовал в процессе, а хоть бы кто, хоть бы намёком...
– Ты не столько участвовал, сколько мешал.
– Возмущалась Зинаида.
– Сейчас примазывается, паршивец.
– Оставь его Зиночка, - вмешалась Надежда Фёдоровна.
– Какое счастье. Объяви ему амнистию. Ребёнок, это чудо. Зина, мы будем бабушками.