Не герой ее романа
Шрифт:
Однако когда он увидел заставку выбранного Кариной фильма, то был крайне обескуражен:
– «Ворон»? Я его помню. Это ж старое доброе ультранасилие, причем тут любовь?
– Ну, как ты не понимаешь, ведь герои любили друг друга, а их так жестоко убили, что его душа не могла обрести покой, пока не отомстит этим выродкам. Он убивал во имя попранной любви, и только воссоединившись с душой любимой, смог обрести вечный покой. Что может быть романтичнее?! – С жаром доказывала свою точку зрения Карина.
– Эм, да все, что угодно, но как скажешь, - не стал спорить Митяй с
Он смотрел с Кариной фильм, но, зная сюжет и не испытывая, в отличие от нее, патетического трепета к ставшему культовым кино, вскоре утратил интерес к происходящему на экране. Митяя больше волновало то, что происходило с ним, а не с героями картины. Он поймал себя на том, что впервые в жизни проводит время с девушкой, не думая о том, как затащить ее в койку. «Потому что мы уже в ней», - мысленно усмехнувшись, поправил себя Митяй. На самом деле он подразумевал, что все его взаимодействия с женским полом так или иначе сводилось к сексу. Он умел ухаживать, разговаривать с ними, мог и в кино сводить, но конечной целью с его стороны всегда был секс. Митяй никогда не встречался просто так с девушками, поэтому для него стало настоящим открытием, что можно проводить вместе время без сексуальной составляющей.
Митяй немного сместился вниз и положил голову на плоский живот Карины, стараясь не мешать ей смотреть в экран покоящегося на ее коленях ноутбука. Он вдруг подумал о том, как было бы хорошо оказаться внутри этого женского животика, снова став кем-то маленьким-маленьким. Его охватило непривычное состояние покоя и защищенности, какое только может испытывать крохотный человечек внутри маминого живота. Он был уверен, что Карина стала бы самой любящей и заботливой матерью, о которой можно было бы только мечтать и которой у него никогда не было. Закрыв глаза, он пожелал, чтобы время навсегда остановилось, но Вселенная не спешила исполнять его капризы.
Спустя несколько часов спавшую в тесных объятиях пару разбудил звонок мобильного телефона Митяя. Выслушав короткое указание от Глеба вернуться в учебный центр, Митяй сухо ответил: «Есть».
– Мне пора, - тихо сообщил он Карине.
– Возвращайся, - как мантру снова прошептала она, и ему не оставалось ничего другого, как повторить свое обещание.
Глава 7. «Нечего тебе по углам скитаться»
Глава 7. «Нечего тебе по углам скитаться»
– … вместе с разведкой мы отрабатывали «квадраты». Все как положено, передали координаты в штаб, чтоб своих там не было, потому что кто в «квадрате» окажется, тот автоматически становится чужим. Идем себе, солнышко светит, птички поют… и тут летят «крокодилы». Мы им помахали, знаем, что наши. А они брюхо наклонили и на нас в боевой разворот пошли, это стопроцентный летальный исход для всей группы: от боевого вертолета не спрятаться, не убежать, - размеренно вещал раздетый до пояса Митяй, лениво покачиваясь на старой табуретке.
Ему внимал самый юный член их отряда Дима Моров, удостоившийся пока
– Ну, и что дальше было? – Поторопил его Малой, нетерпеливо тряхнув вихрастой головой.
– Расстреляли нас, - с напускной серьезностью произнес Митяй с невозмутимым выражением лица, на секунду повергнув своего доверчивого слушателя в состояние шока.
Из другого угла старой хижины, в которой они обосновались, послышался булькающий смех Боцмана, который волей-неволей был вынужден слушать разговор своих сослуживцев. Его массивное тело размерено покачивалось в гамаке, служащим ему местом для сна и отдыха.
– Если серьезно, спасло нас только то, что старший из разведки несколько ракет с пояса запустил в нужной последовательности, вертолеты от нас и отвязались, - Продолжил тем временем свой рассказ Митяй.
– Прогулку мы, конечно, прервали, вернулись в расположение, где и выяснили, что на наше сообщение с координатами кто-то забил большой ржавый болт, который страшно захотелось этому нехорошему человеку в одно место забить на добрую память. Не знаю, сколько спирта тогда выжрали, но пили и не пьянели.
– Митяй, хорош трепаться, - прервал спонтанный вечер воспоминаний зашедший в хижину Глеб Такаев. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.
Выражение худощавого лица командира отряда специального назначения было, как всегда, суровым, а пронзительный взгляд колючим и сосредоточенным. Однако Митяй с Боцманом уловили незаметные постороннему человеку перемены в тоне командира и тут же встрепенулись.
– Есть новости? – Не преминул спросить у Глеба Митяй.
– Нагостились мы, пора и честь знать, - мягче, чем обычно произнес тот, и на его тонких губах на долю секунды промелькнула улыбка, явление такое же редкое, как туманная радуга.
– Наконец-то! – Воздел к небу руки Митяй.
– За нами выслали «вертушку», - сообщил группе Глеб, - пару недель отдыха я нам выбил, но ничего не могу гарантировать, сами понимаете. Все по домам едут?
– Мне, скорее всего, только до Москвы, - уточнил Митяй, зная, что Глеб будет договариваться с транспортом для всех участником своей группы.
– Я смотрю, зачастил ты в Первопрестольную, - прищурившись, смерил его проницательным взглядом Глеб. – Никак переехать надумал?
– Пока не надумал, просто есть дела, - пожал плечами Митяй, не спеша вдаваться в подробности своей личной жизни.
– Ну, дела, так дела, - не стал лезть ему в душу Глеб, которого больше заботило их предстоящее возвращение на родину.
Оживившись, несмотря на изнуряющую жару, спецназовцы принялись собираться в дорогу, стараясь не оставить после себя забытых вещей. Проверяя свой рюкзак, Митяй наткнулся на две связки ключей. В одной были ключи от его собственной квартиры, а в другой - ключи от квартиры Карины. Его невольно посетили воспоминания о том, как он стал их обладателем.