Не голова, а компьютер
Шрифт:
— А что он пишет?
— Пишет, в лагере хорошо, только… пирожных нет.
— Знаешь, дедушка, Собирай страшный сластена… — затараторил Марцин, спеша другу на выручку. — Когда мы основали Общество…
— Помолчи! Тебя не спрашивают! Костик! Откуда у него твой адрес?
— Как откуда? Мы заранее условились, что я отсюда напишу.
— А когда я велел тебе в лагерь написать, ты отговорился тем, что адреса не знаешь. Как же так?
У мальчишек пылали щеки и отчаянно колотилось сердце. Они не смели глаза поднять.
— Молчишь.
— Подумаешь, убежал… — понурясь, прошептал Костик.
Утро после грозы наступило чудесное. Истомленные жаждой растения и деревья вволю напились и радовались теперь солнышку, источая аромат.
Альба во время умывания рассказывал: ночью в палатку залез Бобик и его, Альбу, заели блохи. Придется Бобика выкупать.
— А почему у вас так долго свет горел? И дедушка палкой стучал? На вас сердился, что ли?
— Тс-с! — прошипел Костик, с опаской поглядывая на окно. — Отойдем подальше, к помидорам.
— Я уже там был сегодня, — говорил Альба, следуя за друзьями. — Несколько штук упало от дождя. Я их на террасу положил: пускай доходят. Ну, что? Отсюда не услышит.
— Еще как услышит! У него такой слух… — сказал Марцин.
— Ну и влипли мы! — сообщил Костик. — Вчера дедушка втык нам сделал! Узнал, что я из лагеря убежал. Но больше всего не на это рассердился, а что мы врали. Эх, елки-палки!
Он даже за голову схватился при воспоминании о вчерашнем разговоре.
— Видишь, Альба, мы тебе говорили: дедушка — хороший, но вранья не выносит, — подтвердил Марцин назидательно. — Если соврешь ему…
— А чего мне врать!.. — отозвался беспечно Альба.
— Ну, если спросит… — продолжал Марцин.
— Ему и так все уже известно.
— Что все? — в один голос воскликнули друзья.
— Все. Вчера, когда вы к автобусу ушли, он задал мне один-единственный вопрос.
— Ну?
— Ты, спрашивает, Альбин Волинский, которого разыскивает по радио детский дом?
— А твоя фамилия Волинский?
— Да.
— И что дальше?
— Не знаю. Сказал, подумает. А пока что напишет в детдом.
— Тю-тю! — присвистнул Марцин. — Подвалило работенки! Он и маме Костика собрался написать. Ну, ничего, на машинке в два счета отстукает.
На ящике, где жил ежик, стояла корзина с грибами. Это Альба чуть свет отправился в лес и вернулся с добычей. Ежик отпил молока, обгрыз морковку, но, видно, еще не привык. Ребята рассмотрели его при дневном свете: крупный, упитанный.
— А если это ежиха? — спросил вдруг Альба. — И ее детки ждут? Ждут и спрашивают: «Где наша мама?»
— Дурак! — рассердился Костик. — «Ждут, ждут»! — передразнил он. — Они и без нее вырастут. На что она им?
24
Два
Оба письма были заказные, и квитанции дедушка спрятал в ящик стола. Во всем он любил точность и аккуратность.
На работу отправлялись теперь по двое, а один оставался дома.
Альба работал в огороде со знанием дела, а еще лучше готовил. Костик, вообще-то не страдавший отсутствием аппетита, уписывал его густые, сытные супы за обе щеки и добавки просил. По утрам успевали они еще у себя покопаться в огороде или в саду. Дело спорилось.
— В детдоме я больше всего любил на огороде работать, — рассказывал Альба. — В столярной мастерской тоже, но на огороде больше. Там клетки с кроликами стояли. Они меня узнавали — я всегда им что-нибудь вкусное приносил. У них уши такие… бархатные. И собака там злющая была — сад сторожила, но на меня не кидалась. Жаль ее… Может, и она меня вспоминает?..
Марцин по совету Костика выждал двадцать четыре часа. Ну, не двадцать четыре, но, во всяком случае, лишь после матча заговорил о своей новой идее.
«Зеленые» остались довольны матчем. Яник впервые защищал ворота, а друг его, Стасик, был капитаном команды «Черных».
По дороге домой Немек завернул на Центральную улицу, хотя она находилась на другом конце поселка, но дело не в этом.
Вчетвером уселись они на ступеньках террасы, и Марцин изложил свой план.
Тайна — вот что сразу подкупило Костика и Немека. Чтобы никому ничего! Создадут Союз четырех — и молчок.
— Почему четырех, а не десяти? — спросил Альба. — Вчетвером трудно будет.
— Если тебе, Альба, трудно… — начал задетый за живое Марцин, — тогда будет Союз трех. Откуда взять десятерых?
— Я не о себе говорю, — спокойно возразил Альба. — Мне никакая работа не страшна. Пусть Немек скажет.
— Немек? Почему Немек? — удивился Костик.
— Да. Могу подтвердить, — отозвался Немек. — Альба еще до вас к пани Виктории приходил. Вскапывал грядки, перемешивал компост, выкашивал газон. А это нелегко, я пробовал. Но у Альбы любое дело в руках так и горит.
— Солянка, — сказал Костик, — может, Альба, прав: не осилить нам одним?
— Осилим, — упрямо стоял Марцин на своем. — Не хотите — как хотите. Один сделаю, что смогу.
— И я с тобой! — вскричал Немек. — Мне твоя идея нравится.
— Ладно. Попробуем, — пошел Костик на попятный. — А если Альба не…
— Нечего за меня решать! У меня своя голова на плечах, — вскинулся Альба. — Как все, так и я. Но почему ты не хочешь, Солянка, чтобы нас больше было?
— Потому что ребята не умеют держать язык за зубами. А что за интерес, если по всему поселку раззвонят?