Не говори никому. Беглец
Шрифт:
– Сколько же дней прошло к тому времени?
– С момента аварии?
– Да.
– Не знаю. Два или три.
– Вы уже были женаты?
– Да, несколько месяцев.
– А почему она не рассказала вам о происшествии сразу? Как вы думаете?
– Она рассказала, как только я вернулся. А раньше, наверное, не хотела меня волновать.
– Понятно, – протянул Карлсон и посмотрел на Стоуна. Оба даже не пытались скрыть скептицизм. – Значит, это не вы сделали фотографии, док?
– Нет, – сказал я, радуясь, что говорю правду,
Наклонившись ко мне, Карлсон спросил:
– А раньше вы их видели?
Я не ответил. Они ждали. Я не спешил, размышляя над вопросом. Ответом было «нет», но… откуда взялись снимки? Почему я не знал об их существовании? Кто сфотографировал Элизабет? Я пытался понять хоть что-нибудь по лицам агентов, однако те оставались непроницаемы.
Смешно, тем не менее большую часть наших знаний об окружающем мире мы черпаем с телевизионных экранов. Сведения о расследованиях, правах подозреваемого, допросах и перекрестных допросах, протоколах и юридической системе в целом льются на нас из сериалов типа «Закон и порядок». Дайте кому-нибудь в руки пистолет, попросите выстрелить, и он повторит то, что неоднократно видел по телевизору. Скажите человеку, что за ним хвост, и он поймет вас, потому что так выражаются герои его любимых фильмов.
Я поднял глаза и задал классический вопрос:
– Вы меня подозреваете?
– В чем?
– В чем-то. Вы подозреваете, что я совершил какое-то преступление?
– Туманный вопрос, док.
Да и твой ответ не точнее. Мне он, во всяком случае, не понравился. Пришлось вспомнить еще кое-что из кино.
– Я хочу позвонить моему адвокату.
Глава 10
Естественно, знакомого адвоката, специализирующегося на уголовном праве, у меня не было. Да и у кого он есть? Поэтому я позвонил Шоне из автомата в коридоре и объяснил ситуацию. Шона зря времени не тратила.
– У меня есть то, что нужно, – сказала она. – Сиди и жди.
Я вернулся в конференц-зал. Карлсон и Стоун были так любезны, что остались ждать со мной. Они коротали время, перешептываясь друг с другом. Прошло около получаса. Тишина нервировала, и я знал, что сыщики на это и рассчитывают, но не мог с собой справиться. В конце концов, я невиновен! Чем может навредить пара-другая слов?
– Мою жену нашли заклейменной, с буквой «К» на щеке.
– Простите? – вскинулся Карлсон и вытянул ко мне длинную шею. – Вы к нам обращаетесь?
– Мою жену заклеймили буквой «К», – повторил я. – После нападения на нас я попал в больницу с сотрясением мозга. Вы не можете думать… – Я замолчал.
– Думать что?
Слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
– Что я имею какое-либо отношение к смерти жены.
И в этот момент распахнулась дверь. В зал ворвалась женщина, которую я прекрасно знал по многочисленным телевизионным шоу. При виде ее Карлсон подпрыгнул, а Стоун прошипел:
– Мой клиент потребовал консультации? – без всякого вступления начала Эстер Кримштейн.
Положись на Шону – и все будет в порядке. Я никогда не встречал своего нового адвоката, зато частенько видел ее в роли «независимого эксперта» на всевозможных ток-шоу, а также ведущей собственную программу «Кримштейн против криминала». На экране Эстер Кримштейн выглядела стремительной и зубастой, как акула, и частенько разносила своих гостей в пух и прах. В жизни она оказалась еще более эксцентричной и напоминала тигрицу, которая в каждом собеседнике видит трепетную лань.
– Совершенно верно, – отозвался Карлсон.
– И что я вижу? Вы как ни в чем не бывало продолжаете его допрашивать!
– Он сам заговорил.
– Ну да, ну да.
Кримштейн рывком открыла кейс, выхватила блокнот и ручку, а затем швырнула их на стол:
– Напишите ваши имена.
– Что, простите?
– Ваши имена, красавчики. Забыли, как они пишутся?
Вопрос был вроде бы риторический, но Эстер явно ждала ответа.
– Нет, – пробормотал Карлсон.
– Помним, – добавил Стоун.
– Прекрасно. Напишите их вот здесь. Печатными буквами, пожалуйста. Когда в своем шоу я буду рассказывать, как вы попирали гражданские права моего клиента, то не хочу ошибиться.
Она наконец посмотрела на меня:
– Идемте.
– Подождите-подождите, – заторопился Карлсон. – Мы бы хотели задать вашему клиенту несколько вопросов.
– Нет.
– Нет? Прямо вот так?
– Прямо вот так. Вы не говорите с ним. Он не говорит с вами. Никогда. Все понятно?
– Все, – проворчал Карлсон.
Эстер повернулась к Стоуну.
– Да, – подтвердил тот.
– Умные мальчики. Вы не арестовали доктора Бека?
– Нет.
Она повернулась ко мне:
– Тогда чего мы ждем? Пойдем отсюда.
Эстер Кримштейн не произнесла ни слова, пока мы не уселись в ее лимузин.
– Куда вас подкинуть? – спросила она.
Я продиктовал шоферу адрес клиники.
– Расскажите мне о допросе, – сказала Кримштейн. – Подробно.
Я постарался как можно более четко передать ей содержание беседы с Карлсоном и Стоуном. Эстер слушала, не глядя в мою сторону. Она вытащила ежедневник толщиной с руку и сделала какие-то пометки.
– А что с этими фотографиями? – спросила она. – Вы действительно их не снимали?
– Нет.
– И сказали об этом нашим Тру-ля-ля и Тра-ля-ля?
Я молча кивнул.
Эстер потрясла головой.
– Нет клиентов хуже, чем врачи, – скорбно произнесла она и поправила волосы. – Ладно, это было глупо, но не смертельно. Говорите, раньше не видели снимков?
– Никогда.
– А когда они спросили вас об этом, вы наконец-то решили замолчать.
– Да.
– Уже лучше. История с автомобильной аварией – правда?