Не говорите с луной
Шрифт:
Левченко озвучил то, что увидел.
— Неплохо, как для первого раза, — пресным тоном дал оценку Сазонов, который всё это время держал радиосвязь с артдивизионом. — Посмотри правее и левее от колонны с пикапами. Там, фронтом к нам, должны стоять очень знакомые тебе вещи.
Прильнув снова к видоискателю телескопа, Александр долго пытался найти то, о чём говорил его товарищ. Камни, шатающиеся туда–сюда вооружённые люди. Он отчётливо видел, как два афганских офицера о чём–то оживлённо беседовали, стоя спиной к реке, прямо на каменной гряде… И тут он увидел, что они стояли не на камнях! Это был танк. Т-55. Да, Виталий был прав: он был должен сразу их узнать, как танкист. Но серо–жёлтая
Дыня (арм. сленг) — артиллерийская граната больше 100-мм в диаметре.
был направлен прямо на него, в который раз за сегодня почувствовал, как ледяная волна пробежала по спине, и неприятно сжалась где–то под копчиком. Он был уверен, что стрелок в танковой башне выбрал в качестве цели именно их вышку. Он бы и сам так поступил, окажись сейчас в том танке: хороший ориентир — раз, наверняка там (то есть здесь, на вышке) опытный наблюдатель — два, и три — дураком надо быть, чтобы не знать, что у наблюдателей есть мощная рация. Чёрт, достаточно одного выстрела, чтобы лишить целый участок границы боеспособности, убив командиров!
— Думаю, что нам надо спуститься, — сказал он, обернувшись к Виталию, и неожиданно для себя нервно сглотнул, стараясь вернуть желудку прежний объём.
Сазонов улыбнулся.
— Куда? В окопы? Залп в два ствола не оставит нам и там никаких шансов.
— Уходить за сопку.
— Там миномётами накроют. Одной мины хватит. На всех.
Он улыбнулся ещё шире.
— Ты ещё спокойно отреагировал. А я, когда в первый раз увидел, как смерть смотрит мне прямо в глаз — отлить захотел так, что пришлось едва ли не прыгать с вышки! Чуть не обмочил кальсоны! Говорю, как есть, Санёк. Не переживай. Думаю, что это они парад устраивают в твою честь. Показывают мощь. Стращают. Ты смотри сейчас… Смотри–смотри! Не отрывайся. Я этот концерт не раз видел, поэтому развлекайся ты.
Вернувшись к наблюдению, Александр ничего нового не увидел. Пара моджахедов вскочила в кузов пикапа и стала снимать брезент с безоткатного орудия. Было видно, что они смеялись, видимо полагая, что у шурави, от всего увиденного дрожат поджилки.
Один взрыв вырос прямо из середины реки. Столб мутной воды, рассыпаясь в высоте жидким серебром, выплеснулся высоко вверх. Следом за ним, на таджикском берегу, расшвыривая камни, пышно расцвели два пыльных гриба. Камни, взлетев вверх стали опадать, достигая противоположного берега. И неожиданно храпнул оглушающий звук взрывов. Мощное эхо раза три повторило его и смолкло. Камни веером легли на афганское парадное войско, выбивая пыль среди танков, машин и людей. Всё мгновенно пришло в движение. Охватив головы руками, афганцы метались, вскакивая в пикапы, и срывая с места машины. Последними уехали танки. Через минуту можно было наблюдать только медленно плывущее в сторону рыжее, яркое от солнца облако пыли.
— Как тебе представление?
— Лихо!
— Куда уложили?
— Два по бережку, а один в реку. Аккурат в серединку.
— Значит один в перелёте. Подожди, сейчас передам… Виталий быстро передал результаты стрельбы и объявил «отбой».
— Так они и жили, Саня — весело и дружно.
— Откуда они знают, что здесь появился я.
— Не морочь голову себе разной хернёй. Обо всём, что мы делаем, они узнают рано или поздно. И мы, также, стараемся знать о них, как можно больше. Например, я знаю, что командир их поста, примыкающего к нашему участку границы, последний раз был на службе два месяца назад. У него родилась дочь, и парень, наплевав на все мусульманские приличия, упал в долгий запой. Горе у него, понимаешь. Вместо
Александр дёрнул плечами.
— Нет, пожалуй. Непривычно только.
— Ничего, через пару месяцев освоишься. Вообще–то мне очень нравится, как ты с ходу построил службу. Можешь на меня положиться во всём. Я отдам тебе и своих бойцов. Согласуем графики, наряды, и будем рулить.
— А ты? Решил забить?
— Да, не! — засмеялся Сазонов. — Я никогда от службы не отлынивал. Но у тебя есть чему поучиться. Ты меня натаскиваешь по службе, а я тебя по делу.
— Два месяца? — грустно переспросил Александр.
— Да. А чего, больше–то? Шесть–восемь недель и будешь загорелый, как мавр, и едва будешь отличаться от нас.
— Шесть–восемь недель… Но надо сначала пережить ночь.
— Ты об этом, — стал серьёзным начальник заставы. — Поразвлеклись немного с нашими афганскими коллегами, теперь давай помозгуем об этой проблеме. Не хочу я терять такого человека, как ты. Понравился ты мне. И личному составу тоже. Пользы от тебя должно быть много.
Он раскрыл планшет и стал доставать карту.
— Ты никому серьёзно не накакал в жизни?
— Почему ты пришёл к такому выводу? — обеспокоился Александр.
— Точно тебе не скажу, Санёк, а то, что скажу, просто имей ввиду, и ни с кем более, и вообще, не обсуждай. Я вижу, что тебя много чему научили в училище полезному и нужному. Мне тоже не членометрию преподавали. И содержание одной лекции, которую нам читал один старый и стреляный волк из КГБ, я хорошенько запомнил. Чем ближе ты находишься к какой–либо границе, тем больше ответственности несёшь за каждый свой шаг. И под шагом надо понимать не только передвижение по плоскости на своих двух берцовых, но и то, что ты говоришь и с кем говоришь. В этом мире всё встало с ног на голову, и важно, что ты говоришь, а не то, что ты делаешь. Здесь слова принимаются, как намерение к действию.
— Я тебя понял.
Сазонов снял с поясного ремня флягу и, прежде, чем отвинтить крышку горловины и отпить, прислонил её сначала ко лбу, затем к шее.
— Хорошо, — в блаженстве прошептал он. — Холодненькая ещё. Из
ледника. Смотри, как роса плачет. Пить будешь? Он протяну флягу Александру.
— Не пей много. Три–четыре глотка. Этого хватит. Иначе жара свалит с копыт.
Саше не надо было напоминать об этом. Узбекистан научил, что в жару, зной лучше терпеть жажду, потребляя воду в небольших количествах, а после того, как сядет солнце, после заката, можно позволить себе до «несхочу» напиться, но не воды, а горячего чая, а лучше отвара из верблюжьей колючки — и вкусно, и полезно, и напоит, и позволит следующий знойный день с меньшими муками перенести жажду. Он отпил четыре глотка, подолгу задерживая прохладную, сладковатую воду во рту, пока она, смешиваясь со слюной, не становилась неприятной, густой, и лишь затем глотал. Стало легче. Звон в ушах отступил куда–то, за едва определимую границу сознания. Жужжал, но не так назойливо, как прежде.
— Так ты уверен, что у тебя нет никаких влиятельных врагов или могущественных недоброжелателей? Хорошо подумал?
Виталий отпил пару больших глотков из фляги, и немного вылил себе за шиворот, прикрыв от удовольствия глаза.
— Когда успокоится Пяндж, поведу тебя в один из секретов 55, где можно без проблем искупаться в тихой заводи. Есть такое местечко! — вставил он отвлечённо. — Это настоящий кайф! Тихая тёплая ночь, луна, спокойная река и… ледяная вода, и… граница рядом… Контраст только для крепких духом!