Не грози Дубровскому! Том 12

Панарин Антон

Не дождавшись моего ответа, он закашлялся и сбросил вызов. Твою мать… Видать, ему и правда недолго осталось. Нет, так не пойдёт. Я не собираюсь терять друга. Оно мне и даром не надо. Где там Тунгус и мои кубы веры?

Я направился в центр Дубровки. У подножья статуи Тунгус вёл проповедь о великом спасителе. На молебен собралась огромная толпа людей, я даже навскидку не могу посчитать, сколько их тут. Пятьдесят тысяч или все двести?

— Вознесём хвалу нашему спасителю! — выкрикнул

Тунгус, воздев руки к небу.

— Славься, святой! — отозвалась толпа.

Молодец, чертяка. Работает, да ещё как. Надеюсь, нужное количество кубов веры накопилось, иначе Вася может не дотянуть до свадьбы. Я направился в замок и заперся в кладовке. А больше негде, ведь спальня занята, как и большинство комнат. Призвал золотой ключик и вставил в замочную скважину. В зелёном свечении появилась лавка Ыбракхта.

— Припёрся? — спросил древень и поправил очки.

— Смотрю, здесь так и не научились обслуживать клиентов, — хмыкнул я и приложил руку к считывателю.

— Да чё вас, вылизывать? Вы и так вон какие холёные, — усмехнулся Ыбракхт. — За ключом пришел?

— А ты догадливый.

— Ну, тогда можешь валить. Тебе двухсот тысяч не хватает, — ехидно заявил торговец.

— Рассрочка?

— Нет.

— Кредит?

— Нет.

— Возьмёшь что-то в залог?

— Да чё с тебя брать-то?! У тебя ж хлам один, — покачал головой Ыбра.

— Что насчёт бартера? — спросил я и призвал из пространственного хранилища все имеющиеся артефакты.

— Да у меня таким хламом все полки забиты, — Ыбракхт пнул ногой ящик, и он выдвинулся, явив моему взору кучу разнообразных артефактов.

— А если так?

Я вспомнил о двух камнях душ, которые подобрал в подземном городе. Камень Лилит я оставил себе, а второй протянул Ыбре.

— Ого. Да у нас тут душеприказчик завёлся. Посмотрим. — Он взял кристалл и пристально всмотрелся в него, как будто мог увидеть его содержимое. Видимо, так и было, потому что Ыбракхт очень быстро перевёл на меня взгляд и прошептал, — ты уверен, что хочешь обменять камень на двести тысяч кубов?

— Вот же ты жулик старый. Теперь я не уверен. Кто там сидит? — вздохнул я, оперевшись на прилавок.

— Мельхом.

— Ого! Как круто! — воскликнул я с совершенно непроницаемым выражением лица. — Понятия не имею, о ком ты.

— Знаешь, мой друг. Я очень рад твоему невежеству, — расплылся в алчной улыбке Ыбракхт. — Я бы мог молча согласиться на обмен и обмануть тебя, но я честный торговец. Я дам тебе за эту душу не только двести тысяч кубов, но и пожизненную десятипроцентную скидку. Как тебе такое?

— Двадцать процентов — и по рукам, — улыбнулся я, не желая продолжать торги.

— А не охренел ли… Впрочем, я согласен. — Он

спешно пожал мою руку и спрятал кристалл.

— Зараза. Чувствую, что я продешевил, — покачал я головой, при этом совершенно не испытывая никаких сожалений.

— Совсем немного продешевил. Хе-хе. Держи.

Лоза сорвала с прилавка чёрный ключ и протянула его мне. Ключик был небольшой, вот только весил он килограммов десять. Мягко говоря, я удивился. На ощупь он был ребристым и чертовски холодным.

— Всё, топай, — торопливо сказал Ыбракхт, взглянув на зазвонивший колокольчик, а после захлопнул ставни.

— Говоришь, я продешевил? — сказал я вслух, рассматривая ключик. — Разве что-то может быть ценнее жизни друга? Ладно. Это всё лирика. Пойду прогуляюсь по уютным улочкам другого мира.

Глава 6

— Ну чё вы прижухли? Вы ж скакуны семикрылые. Давайте, покажите свою доблесть, — расплылся в издевательской улыбке Касторкин, глядя на толпу монголов.

— Иван Викторович, иди в задницу. Гантулга велел с тобой больше не спорить, — отмахнулся лейтенант боевого крыла.

— Чего вы боитесь? Гантулги здесь нет, и если вы не станете трепаться, то он даже не узнает о нашем споре, — заговорщически проговорил Касторкин и поправил очки.

Монголы посматривали на профессора магии молний и раздумывали, что же сделать. Намять ему бока или в очередной раз заключить пари и унизить безумного спорщика. Бить юродивого не хотелось, поэтому решили заключить пари.

— Чёрт с тобой. На что спорим? — согласился лейтенант.

— На баранью ногу! Если я сделаю так, что у тебя волосы дыбом встанут, как у одуванчика, то я победил.

— По рукам. Можешь приступать, — усмехнулся монгол.

Касторкин пошевелил тараканьими усишками, хрустнул пальцами и потянулся к мане. Крошечный разряд молнии сорвался с его пальцев и должен был пролететь над головой монгола, подняв его волосы, но что-то пошло не так. Лейтёху так тряхнуло, что он задымился и рухнул на землю, трясясь в конвульсиях.

— Ой, ёй… — прошептал Касторкин.

— Придурок! Ты что наделал? — возмутился подчинённый лейтёхи и толкнул профессора в плечо.

— Да я же не знал… — начал было оправдываться Касторкин, но снизу донёсся сдавленный смех. Хохотал лейтенант.

— Ну что, усач? Готов к наказанию? Снимай портки и беги вокруг Дубровки.

— Эммм… Мужики, ну вы чего? Это слишком жестоко. Дайте отыграться, — выставил перед собой руки Касторкин, словно хотел прикрыться от напирающей толпы.

— Хрен тебе по всей морде. Проспорил? Теперь, расплачивайся, — улыбнулся лейтёха и потерял сознание.