Не грози Дубровскому! Том 12

Панарин Антон

Григорий погрузился в раздумья и пытался понять, что же такое случилось, что Виктор сослал их в эту обитель розовых соплей? Явно он сделал это не для того, чтобы укрепить узы отца и дочери. Происходило что-то серьёзное, но было совершенно неясно, что именно. И это тревожило Григория, не давало покоя.

— Гриш, может погуляем по парку? — спросила Любава, вырвав его из размышлений.

— А? По парку? Да, да. Пойдём прогуляемся, — на автомате ответил Оболенский и снова утонул в мыслях.

Дубровский, который

не боится ни бога, ни чёрта, выслал их из Дубровки. Явно намечается что-то ужасное. А он, самый близкий друг Виктора, шастает по парку, наслаждаясь обществом его сестры?

«Какая-то чушь! Я должен узнать, что происходит, и быть рядом с Дубровским. Этот засранец так просто от меня не отделается!» Пронеслось в голове Оболенского. Следом за этими мыслями всплыли воспоминания: как Виктор научил его обращаться с женщинами, помог наладить бизнес и стал основным клиентом. Да и вообще, с появлением Дубровского жизнь стала ярче, лучше и веселее.

Да, сгорело поместье, но его бы и так не стало, ведь до создания стеклодувной мастерской дела шли настолько плохо, что Григорий уже подумывал продать родовое гнёздышко. А сейчас на его счетах куча денег, которые позволят отстроить хоть пять таких же поместий.

— Гриша. Гриша! — потянула его за руку Любава. — Ты совсем меня не слушаешь. Где ты летаешь?

— Извини. Я переживаю за Виктора. Не могу думать ни о чём другом. Я как будто предаю его, гуляя здесь. Понимаешь? — спросил Оболенский, заглянув в глаза Любавы.

— Я чувствую то же самое. Но я не могу бросить Юлию, я должна её защитить от чего бы то ни было. А вот тебя ничто не держит здесь. — Любава привстала на носочки и поцеловала Оболенского в губы. — Иди, я буду ждать твоего возвращения. — Она протянула Грише телепортационный камень в Дубровку и нежно улыбнулась. — Я рада, что мой избранник — человек чести и отличный друг. Люблю тебя.

От этих слов Оболенский почувствовал, что слезы наворачиваются на глазах. Ведь теперь не нужно разрываться между другом и любимой. Более того, любимая всё понимает и поддерживает его. Обняв напоследок Любаву, он сжал в руке камень и открыл портал.

* * *

— А вот и наша дверь, — я указал в центр чёрного пятна, расплывшегося по округе.

— Знаешь, я спускался до седьмого слоя изнанки, но такой гадости даже там не встречал, — задумчиво сказал он, а в следующую секунду швырнул в пятно скверны огненный шар размером с огромную тыкву.

Результат оказался неутешительным. Пролетев тридцать метров, шар приблизился к земле и через секунду должен был в неё врезаться, а после взорваться. Всё так и произошло: врезался, взорвался. Но пока шар летел к земле, он уменьшился до размера яблока и взрыв вышел совсем крошечным. Огонь едва сумел покрыть область в радиусе метра.

Признаться, я был удивлён. Так как пока я сражался с Велерадом,

скверна ещё не успела поразить землю. А если бы поразила, то я бы лишился большей части сил? Да уж… Дела даже хуже, чем я себе представлял. Пока я размышлял, Львович растерянно смотрел то на меня, то на пятно скверны. Тем временем к нам подошел Гантулга и доложил.

— Виктор Игоревич, войска в полной боеготовности, гаубицы и танки наведены на цель.

— У тебя есть гаубицы? — изумился Львович.

— Ага. Сами производим, — кивнул я.

— Э-э-э… — Услышанное заставило Львовича немного зависнуть. Ведь он князь! Но даже у него не было артиллерии. — Понятно. Это, конечно, не моё дело, но где ты танками разжился?

— Отнял десять единиц у герцога Фридриха Августа Первого, — усмехнулся я. — Лев Львович, Дубровка полна чудес и абсурда. Если будет время, я вам всё покажу и ваша челюсть упадёт на пол множество раз. — Я заметил, как Квазар едет в нашем направлении на демоническом козле. — А вот и ещё один кадр.

— Квакой я вам квадр? Я Квазар! — возмутился лягух, а его козёл выдохнул из ноздрей небольшой всполох пламени.

— Как скажешь, — покачал я головой и краем глаза заметил, что у Львовича медленно начинает отъезжать крыша. Видать, слишком много потрясений для одного часа. — Квазар, ты по скверне случайно не прогуливался?

— Не только он прогуливался, но и я тоже, — ответил за лягуха Гантулга. — Жабка не чувствует никакого дискомфорта, а вот у меня очень быстро закончилась мана.

— Насколько быстро?

— Этот любитель квавалерии после пятиминутной прогулкви, едва не потерял сознание, — хмыкнул лягух.

— Спасибо, что печёшься о моём достоинстве, но лучше рассказать всё именно так, как было, — кивнул Гантулга лягуху. — Сознание я потерял. Если бы пупырчатый меня не вытащил, то, думаю, я бы там и помер.

— Какая красота. Если скверна расползётся по всей Дубровке, то нам конец.

— Ерунда какая-то. Должен же быть способ обойти эффект этой аномалии, — возмутился Львович и снова потянулся к мане.

В небе сформировалась двадцатиметровая печать, и вниз хлынул поток пламени. Огонь без проблем достиг земли, но скверне не нанёс никакого вреда, она как бурлила чёрными зловонными пузырями, так и продолжила бурлить.

— Ну вот! — самодовольно заявил Львович. — Если атаковать заклинанием, рассчитанным на урон по площади, то их эффективность не проседает. По крайней мере, если заклинание стремительно активируется. Как я понимаю, скверне нужно время, чтобы поглотить ману, вложенную в заклинание. — Глава рода Львовых сделал пару шагов вперёд и протянул руку Квазару. — Лев Львович, а ты?

— Квазар из расы Оакинов, — гордо заявил лягух и пожал протянутую руку, да так, что даже кости затрещали.

На лице Львовича появился хищный оскал.