(Не) хочу быть твоей сестрой
Шрифт:
– Сын, – начал было он с едва заметным осуждением, но я постарался поскорее смыться с его глаз.
– Я в душ, папа, давай отложим разговор? – предложил я. – Там тебя мама с Катей, наверное, уже заждались. Ты же сам хотел с ней познакомиться? А я за пять минут управлюсь и отвечу на все твои вопросы, честно!
С этими словами я схватил первые попавшиеся футболку и боксеры и свинтил в ванную. Отец даже не успел и слова сказать. Ну да, мне ведь нужно время, чтобы подобрать правильные слова и как можно мягче сообщить им, что Дед Мороз на Новый год подарил мне сестренку. Неожиданно.
Когда вышел на кухню, посвежевший и подготовившийся морально к серьезному разговору, стал свидетелем очень милой картины: мама с Катей выставляли на стол разные салаты и нарезки в контейнерах, при этом очень легко и непринужденно переговариваясь на тему моего детства. Да-да! Мама с улыбкой рассказывала, что я был в детстве очень обидчивым и замкнутым, потому что считал, что меня усыновили из детского дома. Ну кто же виноват, если мне, пятилетнему мальчишке, об этом сказал наш дворник! Я безоговорочно поверил его словам и искренне боялся, что в один прекрасный день я надоем своим родителям и они вернут меня обратно! Откуда мне было знать, что наш вечно пьяный дворник попытался так «пошутить»?!
Отец тихонько посмеивался, глядя на то, как Катя с удивлением раскрывает свои блестящие карие глаза и охает, поражаясь жестокости взрослого человека. А она даже не замечала, что за ней наблюдают, настолько втянулась в историю моего детства!
Короче, на кухне царила полная идиллия! И как малышке удается так быстро расположить к себе людей? Может, она уже сама все успела рассказать?
Глава 3. Катя
– Катенька, давай знакомиться? – спросила красивая утонченная женщина, мама Стаса, когда мы зашли на кухню, оставив мужчин в комнате брата. – Меня зовут Виолетта Игоревна, я мама Стаса. А ты?..
– А я Катя, – глупо ответила я, хотя понимала, что она интересовалась не моим именем, которое и так знала, а моим статусом.
– Значит, просто Катя? – озорно улыбнулась Виолетта Игоревна. – Ну что ж, пусть будет просто Катя. И давно вы знакомы с моим сыном?
– Со вчерашнего вечера, – неловко покрутила я фигурный кубок, который так и не выпустила из рук.
Мама Стаса тоже заметила его и, с улыбкой забрав, поставила на подоконник.
– И как же вы познакомились? Ты в клубе была? Я помню, он как раз туда с друзьями собирался… – спросила она, неспешно выкладывая контейнеры с едой из небольшой хозяйственной сумки.
Я отрицательно мотнула головой, но потом поняла, что она не видит, и тихонько сказала:
– Нет. Я не хожу по клубам.
Женщина подняла голову и с интересом посмотрела на меня.
– Родители не разрешают? – спросила с сочувствием.
Я пожала плечами. Кажется, если бы даже у меня были родители, неважно – строгие или понимающие – я бы все равно не хотела тусоваться в ночных клубах. Просто у меня характер слишком мягкий и простой, насколько я знаю, таким, как я, там не место.
– Ну и ладно! – согласилась со мной Виолетта Игоревна. – Я тоже не сторонница такого досуга. Хотя, в твоем возрасте…
– Восемнадцать, – ответила я.
– А так и не скажешь! – удивилась она. – Я думала, максимум – шестнадцать!
– Стас тоже так решил, – улыбнулась я.
Мы начали открывать контейнеры и выкладывать еду на однотонные тарелки. У Виолетты Игоревны это получалось очень красиво, я даже залюбовалась. Баба Люба никогда не заморачивалась красивым оформлением блюд и меня любила отчитывать, если вдруг я пыталась как-то по-особому выложить фрукты или овощи, или принималась готовить какой-нибудь мудреный салат или выпечку, потому что мне всегда нравилось украшать свой унылый быт хотя бы такими мелочами.
Незаметно вздохнула. Невовремя вспомнилась моя тоскливая повседневная жизнь, которая за прошедшие сутки казалась уже таким далеким прошлым…
– Подогреем второе? – спросила между тем мама Стаса. – Вы не ужинали еще?
– Нет, не успели, – сказала я, вспомнив, что мы даже не завтракали, потому что завалились спать. Но говорить об этом не стала – мало ли, что она подумает! И как назло, при упоминании о еде в животе заурчало, отчего краска бросилась мне в лицо.
– О-о-о, мне кажется, вы даже не обедали! – улыбнулась женщина. – Сейчас вместе поедим, ты не против?
Пришлось прикусить губу и опять ответить лишь кивком головы.
– Ты знаешь, я очень люблю готовить на праздники! – продолжила между тем Виолетта Игоревна. – Домашняя еда как-то по-особому объединяет. И хотя Слава всегда ворчит, что я не выхожу из кухни, сам обожает мою готовку! Как и Стас. Хочешь, расскажу, как он помогал мне в детстве печь булочки?
Как я могла отказаться от этого рассказа? Конечно, слушала с удовольствием! Мне казалось, что так я хотя бы в своих мыслях приобщаюсь к их семье, ведь получается, что ближе, чем двое из этих троих людей, у меня никого и нет…
Сама не заметила, как начала помогать ей, даже вопросы задавала, смеялась над детскими проделками своего брата…
Потом она с грустной улыбкой рассказывала о раннем детстве Стаса, как он переживал, что приемный в своей семье, постоянно пытался выяснить, правда ли, что его не собираются отдавать в детский дом.
– Мы со Славой никак не могли понять, отчего он себя так ведет, пока не узнали случайно, что это Ефим Петрович, наш дворник, решил так подшутить над непоседой, чтобы он слишком не проказничал, – сказала Виолетта Игоревна.
– А он был еще тем сорвиголовой! – послышался густой мужской голос. Голос отца Стаса. А значит, и моего отца.
– Владислав Петрович, – представился он, потянувшись за выпечкой.
– А это просто Катя, – ответила за меня его жена. – Скоро будем ужинать, так что не кусочничай! – и легонько хлопнула по руке, отчего мужчина с виноватой улыбкой отдернул руку и подмигнул мне.
Я снова покраснела. Подумать только! Найти своего отца, когда уже и не мечтала об этом! Это ли не чудо?! Правда, об этом знали пока только мы со Стасом, и я понятия не имела, как сообщу эту новость его родителям. Понимала, что она может не понравиться не только Виолетте Игоревне…