Не хочу, но буду!
Шрифт:
– Чего? – удивленно взглянула я на подругу, но та лишь скривила губы и накинулась на парня:
– Обломись, Дениска-редиска, не для тебя цветочек расцвел! Нас малолетние красавчики не устраивают, нам кого посерьезней подавай!
– Так я же вроде не с тобой разговариваю, – попытался приструнить ее Денис. – Может, это ты в меня втюрилась, что не можешь не встревать, когда тебя не спрашивают?
– Че-го? – вылупилась теперь Светка на парня. – Это я-то в тебя-то?!
– Ну да! – с хохотком ответил Денис. – Не зря же у тебя столько экспрессии в мою сторону! Даже красавчиком назвала!
Кругом
– Мечтать не вредно! – выпалила подруга. – Только бесполезно!
В это время со стороны кафедры раздался бархатный голос Платона Леонидовича:
– Надеюсь, все конфликты улажены, и я могу начать лекцию?
Как только я увидела его мягкую улыбку, от которой на одной щеке проявилась неглубокая ямочка, все остальные для меня перестали существовать. Я гипнотизировала его губы, его фигуру в строгом темно-сером костюме, движения его рук, когда он записывал на доске основные термины, а из-под рукава у него выглядывали стильные дорогие часы, слушала его голос… и балдела. Настолько, что все его слова пронеслись мимо меня, и когда он задал какой-то вопрос, даже не сразу заметила, что вокруг меня тихонько начали перешептываться и похихикивать. Пришла в себя от пинка ногой под столом и возмущенно взглянула на подругу с видом «ты совсем оборзела?!», а она подняла брови и начала мне усиленно подавать какие-то сигналы мимикой. Испугавшись, что у нее начался нервный тик, я склонилась к ней и шепнула:
– Ты чего? Болит что-то?
А она закатила глаза и так же тихо ответила:
– Тебе вопрос задали! Не тормози!
– А?
Пришлось подниматься с места и, неловко переминаясь, переспросить у препода, который в это время с особым вниманием разглядывал меня:
– Простите, можно повторить?
– Конечно, Иванова! Итак, напомните, пожалуйста, своим одногруппникам, как называется философское учение, утверждающее равноправие материального и духовного первоначал мира?
– Равноправие? – начала я судорожно соображать, пытаясь раскопать верный ответ из глубин своей памяти.
– Да, Иванова, равноправие материального и духовного первоначал мира, – повторил Платоша. – Я вам рассказывал об этом буквально вчера.
– Вчера? – притворилась я попугаем, тщетно выискивая информацию, потому что вчера я вела себя на уроке точно так же, то есть наслаждалась переливами его голоса, абсолютно не вникая в суть его фраз.
И тут из-за спины послышалось:
– Дуа…зм! Ду…лизм!
– Дуэлизм? – выпалила я, махнув рукой на свою честь и достоинство, лишь бы не стоять посмешищем всей группы, набрав в рот воды.
– Ну… почти, – вздохнул препод расстроенно. – Называется это учение все-таки дуализмом, а не дуэлизмом. Садитесь, Иванова, и будьте впредь внимательнее!
Я рухнула на свое место, чувствуя, как от стыда щеки наливаются мучительным жаром, и мечтая спрятать лицо под волосами. Но французская коса для этого абсолютно не годилась! Поэтому пришлось просто сильно нагнуться к тетради и притвориться, что я усердно конспектирую каждое слово Платона Леонидовича.
Хорошо еще, что он быстро пресёк все насмешки в мою сторону, объявив всей группе:
– А сейчас запишите, пожалуйста, определения следующих терминов: плюрализм, агностицизм…
Глава 4.
– Дуэлизм,
– Сгинь, Ерёмина! – гавкнула на нее Света. – Если такая умная, чего ж сама не ответила?
– А у меня не спрашивали, – ехидно пропела Лариса и выскочила за дверь, спасаясь от ручки, которую прицельно кинула в нее моя подруга.
– Да ладно тебе, Настька! Подумаешь, лоханулась! С кем не бывает! – попыталась успокоить меня Света, когда аудитория опустела, а я так и не могла собраться с силами и подняться со своего места.
– Но ведь это же катастрофа! – продолжила я хныкать, не отнимая рук от лица. – Что он обо мне подумал?! Что я такая же «блонди», как Лариска?
– Ну и что? Волосы блондинистые, губки кукольные, фигурка тоже высший класс! Чем не блондинка-то?
– Ты специально, да? – подняла я покрасневшие глаза на подругу. – «Блонди» – в смысле глупая пустышка! А я умная!
– Всё-всё, успокойся, ты у меня умница-разумница! Сейчас в туалет сходим, личико умоем, носик припудрим – и вперед, дальше покорять сердце великолепного рыцаря Платошу!
– Платоша? – вдруг раздалось насмешливое с задних парт. – Вы серьезно?
– Денис! – заорала Светка, разозлившись не на шутку. – Ты тут прятался, что ли? Специально подслушивал?
– Больно надо мне ваши бабские разговоры подслушивать! – скривился парень. – Я кроссовки свои перешнуровывал, а тут ты с «великолепным рыцарем»! "Плато-о-оша"! – передразнил он Светку, проходя мимо нас к двери.
– Вот попробуй только кому-нибудь про это вякнуть! – сжала кулачки подруга.
– И что мне за это будет? Подзатыльник? Или, может быть, отшлепаешь меня самым извращенным способом, а, Кравцова? – ухмыльнулся тот.
– Лучше не нарывайся, Лемехов! Иначе всё тебе будет – и подзатыльник, и подножка, и много-много всего такого же хорошего!
– Жду не дождусь, Кравцова! Жду не дождусь! – ответил Денис и ушел, не оглянувшись.
А зря! Иначе смог бы увидеть неприличный жест, выставленный Светкой. А впрочем, может, и хорошо, что не увидел? Вот только войны между ними мне и не хватало для полного счастья!
Этим «дуэлизмом» меня доставали еще пару дней, правда, я уже более-менее отошла от горя и воспринимала все эти подколки как устаревшую шутку: было не смешно и досадно. А потом всем стало не до этого, потому что произошло кое-что, отодвинувшее мой косяк на задний план.
В университет заявились представители одного из городских рекламных агентств и объявили о кастинге среди девушек. Фирма рекламировала брендовую одежду из Италии. Кому из руководителей агентства стукнула эта гениальная мысль – поискать моделей среди студенток – нам не ведомо. Но группа из двух громкоголосых женщин средних лет и аляповато одетого молодого мужчины рьяно принялась за дело. Причем руководство университета, видимо, было полностью на стороне этих «покупателей». Иначе они не могли бы запросто заходить на пары и прохаживаться по аудиториям, буквально раздевая оценочными взглядами хорошеньких студенток.