Не хочу слышать нет
Шрифт:
— У вас есть выбор. Существуют организации, занимающиеся усыновлением. — Он замялся. — Но если вы захотите прервать беременность, я могу направить вас в больницу. У вас действительно есть выбор, — повторил он.
Слова доктора эхом отдавались в ее мозгу. Выбор. О господи, что же ей делать? Сара проглотила слюну и попыталась сосредоточиться. Она схватилась за сумку.
— Я должна… — Сара откашлялась и крепко зажмурилась. — Я должна подумать. — Она пожала плечами. — Наверное, теперь мне нужно что-то делать и чего-то
Когда доктор сказал ей несколько слов про витамины, диету и отказ от алкоголя и кофеина, Сара пробормотала что-то неразборчивое и вышла из кабинета.
В тот вечер Сара накормила Пави, а сама ограничилась сандвичем. Вспомнив о совете, который несколько лет назад дал ей психоаналитик, она достала лист бумаги и попыталась описать сложившуюся ситуацию, но была слишком выбита из колеи, чтобы внятно изложить владевшие ею чувства.
Оставалось неясным главное: следует ли рассказать обо всем Дэниелу? Конечно, он возьмет ответственность на себя, предложит жениться, поможет вырастить ребенка, но не будет ли раскаиваться в этом всю свою жизнь?
Спрятав лицо в ладони, она почувствовала, что оцепенение проходит. Защипало глаза, в горле возник комок. Выбор. Ее переполняли сомнения и нерешительность. Сказать Дэниелу? Выйти за него, если он сделает ей предложение?
Если им будет двигать лишь долг и чувство ответственности, то нет. Нет, если он не любит ее. Но как узнать это?
Сумеет ли она вытерпеть девять месяцев и родить ребенка?
Хватит ли у нее мужества пойти в больницу и прервать беременность? Сара судорожно вздохнула. Она всегда думала, что аборт — это лозунг в политической игре или по крайней мере участь недалеких и легкомысленных женщин. Ей и в голову не приходило, что подобное испытание выпадет на ее долю.
В висках застучало. Никакого выбора не было. Она даже не могла определить, какое из зол наименьшее.
И самым больным был вопрос о том, сумеет ли она стать матерью. Настоящей матерью, а не понарошку, как в детской игре. От этой мысли сжалось сердце. Сара не была уверена, что она имеет право растить ребенка в одиночку. Ей не с кого было брать пример.
Слезы навернулись на глаза. Сара скомкала лист бумаги и швырнула его на пол. Она так ничего и не решила. Никогда ей не было так одиноко. И больно.
К следующему вечеру Сара сделала два важных вывода. Она ничего не скажет Дэниелу и не увидится с ним, пока не примет окончательного решения. Она позвонила ему по телефону, извинилась и, воспользовавшись тем, что у Дэниела возникли какие-то трудности с фермой, договорилась, что они встретятся через пять дней.
Пять дней, пять листков бумаги, а она все еще не знала, как быть. Сара начала избегать телефонных звонков.
— Я не видел тебя пять дней, Сара, — напомнил Дэниел.
—
— Если хочешь, я прихвачу вина и закуски.
У Сары заныло в груди.
— Думаю, не стоит. Я немного устала. — Это была правда. Три признака беременности: усталость, частое мочеиспускание и набухшие груди…
Дэниел вздохнул.
— Тогда я уложу тебя спать. Мне позарез нужно видеть тебя.
Сара закрыла глаза. Она тоже мечтала увидеть Дэниела. Он обнял бы ее, уверил, что не о чем волноваться и что все будет о'кей. Однако сначала — для ее же собственной пользы — нужно все тщательно обдумать и взвесить.
— Извини, — наконец сказала она, — но нам нужно сделать небольшой перерыв.
На том конце провода воцарилось молчание. Сара слышала тяжелое сопение Дэниела.
— Перерыв, — тихо проговорил он. Голос его был ужасно спокоен.
Сару обуяла паника.
— У меня раскалывается голова, Я не могу этого объяснить, но… — Ее голос пресекся, и она с трудом проглотила слюну. — Есть вещи, которые я должна хорошенько обдумать.
— Мне это не нравится.
— Извини. — Она погладила Пави. Прикосновение к шелковистой шерсти позволило ей слегка успокоиться. — Мне тоже. Но…
Дэниел прервал ее.
— Когда я тебя увижу?
Сара закусила губу. Куда девалась его нежность? Во рту появилась горечь.
— Я не знаю, — не раздумывая ответила она и помертвела.
— До свидания, Сара, — спокойно сказал он и повесил трубку.
Тяжелый, холодный камень лег ей на грудь, мешая дышать. Его слова звучали, как похоронный марш. Боже упаси, она не хотела рвать с ним. Сердце сжалось от боли. Казалось, собственное тело восстало против нее. Даже Пави почуял ее отчаяние, заскулил и принялся тереться о руку.
Сара готова была заплакать, но старалась не дать себе воли. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась урезонить себя. На это ушло полчаса, но в конце концов ей удалось избежать истерики. Когда раздался звонок в дверь, она пила настой из трав.
У нее задрожали руки. Поставив чашку, она вышла в прихожую и открыла дверь. На Дэниеле были джинсы, парусиновая куртка, и выглядел он усталым и несчастным. Ей захотелось обнять его и прогнать усталость, захотелось заставить его улыбнуться. Вместо этого она молча застыла у дверей.
Дэниел не ждал приглашения, поскольку знал, что может его не дождаться. Он прошел в прихожую и обернулся к Саре.
— Может, скажешь мне, что происходит?
Сара скрестила руки на груди, и Дэниел заметил круги у нее под глазами.
— Не могу, — призналась она. — Еще не могу.
От безнадежности, прозвучавшей в ее голосе, у Дэниела сжалось все внутри.
— Звучит серьезно.
Она потупилась и закусила губу.
— Да. Но я должна обдумать это одна. Не знаю, как это повлияет на мое будущее, но…