Не хочу
Шрифт:
– Хочешь сказать, неудобно будет целоваться.
– Точно, – прильнула ко мне она и мы поцеловались.
– А звезд не стесняешься?
– Смотреть на звезды – уже секс.
– Как мало тебе надо.
– Да, но желательно все и сразу.
– А что мешает?
– Все и сразу, – рассмеялась она. И мы снова утонули в долгом поцелуе.
– Голова кружится.
– Не голова, Земля. Ты в курсе, что она крутится вокруг Солнца.
– То есть по кругу?
– Ну да.
– Значит, у нас никаких перспектив.
– Никаких… Потому что Земля лучшая из всех остальных планет.
– Говоришь, будто побывал на всех планетах, – пошутила она.
– Да, я бывалый.
– Ну
– По-разному.
– Ты имеешь в виду климат?
– Можно и так сказать, есть райские, есть адские. Конечно, все хотят попасть на райские планеты, чтобы всю жизнь наслаждаться.
– Запретными плодами?
– Ах вы, грешница… результатами своих хороших поступков.
– Мне кажется, у меня нет шансов.
– Да, все нечестивцы, неизбежно попадают на адские планеты и понесут наказание, соответствующее их грехам, – снова поцеловал я ее. Праведники же отправляются на райские планеты.
– Тяжело быть праведником.
– Не печалься, – улыбнулся я в темноту. – Рано или поздно и праведники, и грешники, вкусив плоды своих благочестивых или греховных поступков, возвращаются на Землю.
– Это точно, ощущаю всем телом, мы на Земле, на травке, какая приятная материя.
– В материальном мире живое существо без конца переселяется из одного тела в другое, путешествуя по разным планетным системам. Те, кто находится в гуне благости, поднимаются на райские планеты. а те, кто погряз в невежестве, падают в ад. При этом и те, и другие вынуждены снова и снова рождаться и умирать. Даже необычайно праведные души, вкусив райских наслаждений на высших планетах, вынуждены будут вернуться на Землю. Иначе говоря, путешествуя с планеты на планету, мы не решим основных проблем жизни. Я так же буду искать идеальный звук. Ты, не знаю, что будешь делать ты?
– Искать идеального мужчину.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Вдохновлять тебя, – рассмеялась она.
– Ты знаешь, я ошибался, ты близка к совершенству.
– Неужели?
– Ты же муза. А проблему может решить только тот, кто избавился от необходимости воплощаться в материальном теле. Вот совершенство жизни и подлинное решение всех проблем. Нет никакого смысла стремиться на высшие, райские планеты, так же, как и нет смысла совершать поступки, за которые мы потом попадем в ад. Материальный мир создан вовсе не для этого. Его предназначение – помочь восстановить знание о своей изначальной, духовной природе
– Ого, как высоко ты завернул.
– Я вижу, все еще сомневаешься?
– Да, я любопытная.
– Хочешь начать прямо с самого начала?
– Очень.
– Видишь Луну?
– Вижу.
– Что ты о ней знаешь?
– Это спутник Земли.
– Так вот, мое детство прошло в Спутнике.
Полярное сияние
Представь: полярная ночь и северное сияние, высоченные сугробы и огромные звезды, гораздо больше чем сейчас. Мороз –40, пахнет снегом и звездами. Они притягивали. Мне с детства хотелось обладать таким же притяжением. Я не знал как, но что-то мне подсказывало, что так и будет, стоило только мне оказаться в этом городке.
Север я полюбил с первого взгляда. Мы всей семьей – мама, отец, брат, сестра и я приехали ночью. Было светло, как днем и в три часа ночи дети играли в песочнице. Я лазил по сопкам и скалам, вокруг озера днями и ночами, отличить дня от ночи я не мог. Спал урывками. В голове постоянно
Пришла осень, а я пришёл в новую школу в шестой класс. Она была в восьми километрах от нашего гарнизона морской пехоты в Печенге. Школа № 5. Я удивлялся, где остальные четыре. Ничто к этому не располагало. Вскоре меня выбрали председателем совета отряда, то есть главным в классе. Так происходило и в предыдущие пять лет учебы в разных школах
В десять лет мое представление о рае было сыграть на настоящем Фендере-стратокастере с тремоло или вибратором, как мы его называли. Тянуть эту штуку как удовольствие, на электрогитаре, то опуская, то поднимая общий строй. Руководить настроением толпы, которая уже подрастала где-то на полях общей тетради с нотами, баре и текстами моей музыкальной жизни.
Отец служил в воинской части полковником, я частенько заходил туда после уроков к своим новым друзьям. Сын полка – так меня прозвали ребята, которые служили в полковом оркестре.
Конечно, они мечтали собраться после службы, в один ВИА и играть на дискотеках, а может быть, даже на сольных концертах. Пока же это был оркестр, который играл на всех похоронах полка. Так как полк был большой, постоянные учения и стрельбы, никогда не обходились без жертв. Оркестр исполнял свою траурную миссию, провожая в последний путь однополчан. Агентство ритуальных услуг, как называл его Артурчик или оркестр одного Шопена под управлением автора. В репертуаре оркестра самым популярным был грустный марш Шопена. Его ребята знали наизусть. Это была их работа. Конечно, были и другие поводы в полку, завести оркестр, но гораздо реже. Эта несложная миссия позволяла солдатам срочной службы заниматься чем угодно кроме службы. Главный враг срочной службы – время. Его-то они и убивали беспощадно. Чаще они просто кемарили, плевали в потолок, искали хабарики, мечтали о дембеле, подкалывали друг друга:
– Артур Акопович, зачем вы служите? Какой цели?
– Я служу одной цели, чтобы не служить никому никогда.
– Хорошо, и над чем сейчас работаете?
– Как обычно. Я работаю над тем, чтобы не работать.
…Вспоминали своих несуществующих девчонок:
– Меня такая девочка ждет на гражданке. Лишь бы дождалась.
– Да ладно тебе, никто тебя там не ждет.
– Мамой клянусь!
– Дашь телефон?
– Мамы?
– Девчонки твоей.
– Думаю, это плохая идея.
– Тебе что, жалко для друга?
– Вот именно, что для друга жалко, мы же потом перестанем быть друзьями.
– Если друг оказался вдруг…
…Они считали дни до приказа и курили, если было что, пили, если было что. К слову, чай с Юбилейным печеньем у них был всегда.
Мне нравилось проводить время в этой честной компании. В ней, как и в каптерке было тепло, там сладкий запах паркетной мастики смешался с кислым запахом портянок и все это разбавлено табачным перегаром. В общем, атмосфера была насыщено творческой. В то время я уже неплохо играл на гитаре, и Вася из оркестра даже брал у меня уроки, я бескорыстно передавал ему свои навыки. Он был после музыкального училища. Правда, в оркестре играл на трубе.