Не ходите, девки, замуж!

Веденская Татьяна

– И мы повертим, – врубилась Вера.

– Да. Только убери от меня свой пирожок, а то я лопну, но съем его весь.

– Э, нет. Так не пойдет, – усмехнулась она.

В конечном счете был разработан план, согласно которому мы сначала заходим с фланга, находим в моих вещах Лёвушкин телефон…

– Если я его не потеряла, кстати, – занервничала я.

– А где он был?

– Да… кто ж его упомнит. Кажется, в той сумке, с которой я ездила в Питер. Я же тогда, знаешь, этот листок так и не доставала. По логике, он там и должен бы оставаться лежать.

– Возможно. Но надо немедленно проверить, – скомандовала Веруня.

В результате через час с небольшим я вернулась из квартиры, в которой было тихо и холодно, так как ни Володи, ни Мусяки там не оказалось.

– Нашла? – с надеждой спросила Вера.

Я кивнула:

– И что теперь?

– Теперь притворись, что ты сильная, смелая и самодостаточная женщина, которая сотрет этого Лёвушку в порошок, если только он попробует тебе хоть что-то не сказать, – науськивала меня Вера. В этот момент она мне напомнила боксерского тренера на ринге в перерыве между раундами. Такое часто показывают по телевизору: боец сидит в углу, мокрый, красный, уставший, с кровью на щеке, а тренер стоит над ним, нависает и коротко, но строго говорит что-то. Иными словами, мотивирует. Вот и Веруня так же подавила меня морально, а потом поставила передо мной телефонный аппарат, включила громкую связь и давай требовать, чтобы я положила противника в нокдаун. Противник, кажется, в это время спал. Во всяком случае, когда он взял трубку, голос у него был совершенно сонный.

– Лёва? – осторожненько спросила я, а Верка недовольно показала мне кулак. Я собралась, сконцентрировалась и более громко повторила: – Лев?

– Да, – сонно согласился он.

– Это тебя Диана из Москвы беспокоит. Ты меня помнишь? – на всякий случай переспросила я.

– А, Володькина жена, – зевнул, но более живенько ответил он.

– Я ему не жена, кстати. Кажется, я тебе это уже говорила, – разозлилась я.

– Да? – искренне удивился он. Видимо, Лёвушка был из того разряда людей, которые умеют любую ненужную информацию просто удалять из головы за невостребованностью. Просто «delete», и все.

– Неважно. Послушай, Лёва, мне нужна твоя помощь, – начала я, а Верка все сильнее и сильнее махала руками. Я откашлялась и попыталась быть более суровой. – И ты просто обязан мне помочь.

– Да? – еще больше удивился он.

– Интересно, а ты что-то, кроме «да», можешь сказать? – разозлилась я.

Лёвушка озадаченно замолчал, а потом через пару минут уже совсем другим голосом спросил:

– И что же ты хочешь от меня?

– Информацию, – строго, как в шпионских фильмах, сказала я. Лёвушка вздохнул. Он уже понял, что ничего хорошего от моего звонка не стоит ждать. И чтобы он просто не попытался сбежать путем разъема телефонного соединения, я припугнула его: – Не вздумай бросить трубку, всем будет только хуже. Я тогда пойду и попробую узнать все через твою маму. Или вообще, приеду к вам и всех на уши подниму.

– Не надо, – жалобно вздохнул он. Та история с моим приездом, со скандалом, который воспоследовал, когда я умудрилась притащить Володину маму в Москву, видимо, была еще жива в его памяти. И он понимал, что я не только могу сделать то, что говорю, но и действительно сделаю.

– Ладно. Не буду, – легко согласилась я. – Расскажи мне, что все-таки произошло в Володиной семье.

– А что, разве что-то произошло? После твоего визита все вроде улеглось.

– Почему он так ненавидит женщин? Почему

боится, что я отберу у него ребенка? У него что, есть дети? – припирала его к стенке я. – У его жены был ребенок и она его у него отобрала? Откуда у него этот бзик?

– Послушай, послушай, Диана. Остановись. Дай же ты мне хоть слово вставить, – в сердцах крикнул он, а Верка снова показала мне кулак.

– Все, я молчу. Слушаю, – моментально умолкла я. Но и Лёвушка говорить не спешил. Некоторое время в телефонах обеих столиц висела тишина, потом он вздохнул и сказал:

– Он сам был этим ребенком.

– Что? – не поняла я.

– А то. Володька сам и был этим ребенком, которого отобрали.

– Нет уж, – фыркнула я, – не замолкай. С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Да уж, тут парой слов не отделаешься, – грустно согласился Лёвушка. – Его мама… Маргарита Владимировна, она – женщина сложная.

– Я заметила, – хмыкнула я.

– Трудно не заметить. Знаешь, вообще-то она не такая уж плохая. Но когда ее занесет… В общем, как тебе сказать. Володькин отец, дядя Герман, жил с ними лет пять, кажется. Я не очень знаю, почему вообще он ушел. Володька сам долгое время не знал, только уже потом стало известно, что Маргарита Владимировна… черт, как это все сложно!

– Продолжай! – грозно потребовала я.

– В общем, она ему, кажется, изменила. У нее был роман с каким-то партийным членом, что-то такое. И дядя Герман ее не простил, ушел, пожелав счастья и прочих творческих успехов. Дядя Герман, вообще-то, был очень добрым, а Володьку вообще обожал, на руках носил. А она, Маргарита-то, видя такое дело, поклялась, что дядя Герман Володьку больше никогда не увидит.

– Зачем? – поразилась я.

– Ну, кто ее знает. Может, простить ему не могла, что он ее не простил. Не знаю. Только в детстве она нам про Володькиного папу всегда говорила, что он их бросил. И что не хочет общаться. А сама через суд, кажется, запретила ему даже приезжать. Я знаю, что он однажды пытался Володьку повидать, так она его в дом не пустила.

– Кошмар! – Я закрыла рукой против воли открывшийся рот. Верка сидела потрясенная.

– В общем, так он и не знал ни черта, пока однажды его папка, дядя Герман, ему не смог случайно позвонить. Ему было пятнадцать лет тогда, – вздохнул Лёва.

– Как пятнадцать? Он вроде бы, с пятнадцати лет в Москве жил? – удивилась я.

– Ну, так вот, – с досадой отмахнулся он. – Я и говорю, дозвонился дядя Герман. Сказал, что много лет уже места себе не находит, хочет сына увидеть. Просил матери только не говорить про звонок, чтоб не было бед каких для Володьки. Только ему разве что скажешь? В тот же вечер он устроил страшный скандал. Я даже сейчас помню, как он перед этим сидел у меня дома. Лицо белое, весь трясется. Как она могла, как она могла?

– Да уж, как только она могла? Хотя… – пожала плечами я. – Если вспомнить те трюки, которые она со мной проделывала, так можно поверить, что она способна на все.

– В общем, он на нее орал, а она рыдала и клялась, что он не знает всей правды, что его отец – страшный человек и что он обязательно сделает все, чтобы настроить Володю против родной матери. Что он всякие гадости будет говорить…

– Ну, так ведь он действительно рассказал про измену…

– Не совсем так. Володька тогда вещи в сумку покидал и убежал из дому – к отцу в Москву.