Не ищи оправданий
Шрифт:
— Да вы уж вроде бы извинились, — осторожно произнесла Тори.
— Я не поблагодарил вас за то, что вы потратили полдня, чтобы встретить меня в аэропорту, — решительно закончил он. — Спасибо.
— Не стоит, — ответила она тем же безразличным тоном.
На другом конце провода послышался глубокий вздох.
— Я не всегда бываю таким грубым.
— То есть надо понимать, что обычно вы еще грубее, — поддразнила она.
— Хотите доконать меня, да? — раздраженно произнес он.
Она же еще его и доконала!
—
В конце концов, она действительно потратила полдня, чтобы встретить его в аэропорту. А что получила в ответ? Одну грубость.
— Может, и не нужна, — послушно согласился он. — Когда увидите свою мать, поблагодарите ее за пирог. Я приехал ужасно голодный и уже съел большую часть. Очень вкусно.
Еще бы не вкусно! Мать славилась своей выпечкой на всю округу.
— Скажите ей сами, — предложила Тори, подумав, что на этом можно прилично закончить разговор. — Она сидит рядом. — Тори протянула матери трубку, прежде чем Макгвайр успел возразить.
Она подошла к отцу и поцеловала его в щеку.
— Я сбегаю в студию. Крикни, если понадоблюсь. — Оглянувшись на мать, она увидела у той довольную улыбку — очевидно, от комплиментов Макгвайра.
Тори вышла на улицу с улыбкой: воистину, путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А вот путь к сердцу ее матери точно лежал через восхищение ее кулинарным искусством. Похоже, хоть одному члену семьи Бьюкенен Джонатан Макгвайр сумел понравиться.
Тори вошла в часть пристройки, которую отец разрешил ей переоборудовать под студию, и остановилась на пороге. Все здесь говорило об успехе, и когда-то это было пределом ее мечтаний. Шесть лет назад она покинула остров, пошла на риск, положившись на свои способности, и достигла успеха. Но теперь ей хотелось большего.
Хватит ли ей мужества рискнуть еще раз?
Руперт сказал, что ее новые идеи — чистое безумие, но у Руперта — свой интерес, и, кажется, их интересы больше не совпадают. Чтобы разрешить эти сомнения, она и приехала на остров.
И неожиданно встретила здесь грубияна Джонатана Макгвайра!
— Самовлюбленный эгоист и задавака! — бормотала себе под нос Тори, занимаясь приготовлением обеда.
— Плохой знак, любовь моя, — прервал ее мысли отец, входя на кухню. — Ты разговариваешь сама с собой.
Она сморщила нос.
— Обед будет готов через пятнадцать минут.
Готовить она любила и умела, но… на обед был приглашен Джонатан Макгвайр, это беспокоило и раздражало.
Вчера он изображал таинственность, намекал, что хочет побыть один, но стоило ему поговорить с ее матерью, как он тут же принял приглашение на воскресный обед.
Тори хотела накрыть стол в кухне, как это было у них в обычае, однако в честь гостя решено было обедать в гостиной, которую редко открывали.
В честь гостя!
Никакой особой чести Тори не чувствовала. В воскресенье они любили собираться семьей на кухне и обедать
Она нетерпеливо взглянула на часы.
— Если гость не поспешит, то останется без обеда, — проворчала она.
С улицы послышался шум мотора.
— Легок на помине, — усмехнулся отец. — Пойду переоденусь, — он с сожалением оглядел себя, — иначе мать рассердится! — И он, насвистывая, вышел из комнаты.
Итак, мать с растянутой лодыжкой лежит в гостиной, отец пошел переодеваться, значит, открывать дверь придется Тори. Прозвенел дверной звонок, которым тут тоже редко пользовались. Входить было принято не через парадный вход, а по-дружески, в боковую или заднюю дверь.
Тори понадобилось несколько минут, чтобы сдвинуть с места тяжелую задвижку, а потом повернуть ключ в заржавевшем замке. Дверь со скрипом распахнулась.
— Неужели у вас в доме хранятся золотые слитки? — растягивая слова, произнес Джонатан Макгвайр.
Его не сразу можно было заметить за гигантским букетом желтых хризантем, завернутых в фольгу. Видны были только длинные ноги в джинсах.
— Очень смешно, — ядовито заметила Тори, отступая назад и освобождая вход. — На будущее хочу попросить: пожалуйста, входите через заднюю дверь, — добавила она с подчеркнутым сарказмом.
Хризантемы немного опустились, приоткрывая лицо Макгвайра.
— Извините, — проговорил он, ухмыляясь. Он был уже не таким усталым и хмурым, как накануне, напротив, он выглядел опасно привлекательным, подумала Тори. Темные волосы слегка вились после недавнего душа, серые глаза светились теплом. Тори не улыбнулась в ответ.
— Сюда, — коротко скомандовала она и пошла вперед по коридору.
Они, конечно, собирались обедать в гостиной, но пусть он сначала пройдет через кухню.
— Не стоило утруждать себя, мистер Макгвайр, — сказала она, кивая на букет.
— Э-э-э-э… вообще-то букет не для вас, — признался он, — он для вашей мамы. Моя мать учила меня, что нужно являться в гости с букетом для хозяйки.
Да, подумала она, неплохой урок!
— Я уверена, что моя мать будет в восторге, — ответила Тори, вспыхнув до корней волос. Нечего было умничать!
— А вот это для вас! — Он протянул ей коробку шоколадных конфет. — Цветы — для хозяйки, шоколад — для дочери.
То есть она нарвалась на еще один урок хороших манер. Коробка была маленькой, но в ней были ее любимые конфеты.
— Спасибо, — Тори приняла коробку и при этом слегка коснулась его пальцев.
Ох!!! Словно электрический ток прошел у нее по руке, заставив затаить дыхание. Что это? Тряхнув головой, она отложила коробку.
— Выпьете чего-нибудь перед обедом, мистер Макгвайр? — спросила она, все еще озадаченная своей реакцией.