Не искушай меня
Шрифт:
Виконтесса заметно нервничала.
– Это имя вам знакомо? – спросил он, наклонившись к гостье. – Я буду вам весьма признателен за любую информацию, которая могла бы пролить свет на это дело.
– Наши семейные дела не должны вас волновать! – Виконтесса встала, пытаясь отвлечь внимание Саймона. Напрасный труд; ее волнение было физически ощутимо. – Вы говорите, что моя дочь ищет с вами встречи. Тогда давайте сделаем так, что уедете вы. Скажем: я отправлю вас в отпуск.
Саймон тоже встал.
– Нет.
– Да бросьте. Неужели не найдется на земле места, куда бы вы захотели поехать? Испания? А может, вы предпочтете
– Польша, – тем же тоном предложил он и завел руки за спину – он страшно хотел сжать их в кулаки. Костяшки пальцев у него саднило после ночной драки в таверне. Боль помогала сосредоточиться.
– Как начет длительного отпуска? Отпуска, скажем так, длиной в жизнь? – Плечи виконтесса отвела назад, подбородок подняла, и улыбка ее была самой невинной. Смесь шарма и железной решимости. Так похоже на Линетт.
Эта женщина не понимала того, что этот беглый взгляд внутрь, в глубину жизни Линетт, заставил его желать ее еще сильнее. Виконту повезло, что у него такая жена. И будущему супругу Линетт повезет не меньше.
От этой мысли Саймону стало муторно. Гнев прошел, оставив после себя только тоскливое смирение.
– Назовите свою цену, – продолжала стоять на своем виконтесса.
Саймон скрестил руки на груди.
– Вы исходите из предположения, что я недорого стою.
Глаза ее зажглись триумфом.
– Чтобы позволить себе все это? – Она обвела взглядом гостиную. – Я – женщина, мистер Куинн. Я знаю, что сколько стоит и кто что может себе позволить. Я знаю, что ваш отъезд дорого мне обойдется.
У Саймона во рту появился противный горький привкус. Ему претила сама мысль о том, чтобы принять деньги в качестве платы за расставание с Линетт, но он не мог не видеть выгоды данного предложения. Если виконтесса готова была заплатить ему хотя бы половину того, что конфисковал Эддингтон, Саймон смог бы жить в комфорте до конца дней. Она предлагала ему свободу, от каких бы то ни было обязательств. Он мог собрать вещи или бросить все свое имущество здесь и начать в другой стране новую жизнь.
Линетт была бы свободна, от своих желаний и, не имея средств к удовлетворению своего любопытства относительно Лизетт, которые мог предоставить ей он, Куинн, успокоилась бы и зажила спокойно, а главное, безопасно.
Саймон вздохнул. Он ненавидел Эддингтона за то, что тот поставил его в положение, когда он нуждался в деньгах для начала новой жизни. Из-за махинаций графа он оказался здесь в ловушке, в опасной близости к женщине, перед которой не мог устоять и которую не мог получить.
Если бы он принял предложение виконтессы, он избавил бы себя от проблем…
Внезапно Саймон почувствовал страшную усталость. События нескольких последних дней вконец его измотали.
– Мне нужно время, чтобы подумать.
Ему показалось, что виконтесса была готова поспорить с ним, но спорить она не стала, а лишь кивнула в знак согласия.
– Я пришлю к вам утром посланника. Вас это устроит?
– Нет, не устроит. – Саймон мрачно взглянул на нее. Он понимал, что она действует из лучших побуждений, пытаясь защитить дочь, но ему было противно от мысли, что угрозу для своей дочери она видела в нем. – Вы полагаете, что забота о собственном благополучии заставляет меня принять к рассмотрению ваше оскорбительное предложение? Но на самом деле мной движет забота о Линетт и страх того, что
– И падет жертвой гибельной страсти к вам.
– Именно так, – сказал Саймон, не видя смысла играть словами, раз уж у них пошел такой разговор.
– Жаль, что вы не уезжаете за свой счет.
– Да, – сжав зубы, сказал Саймон. – Жаль.
Маргарита вышла на улицу и еще раз взглянула на дом, в котором только что произошла встреча с Саймоном Куинном.
Этот мужчина был опасен.
На балу у Орлинды у нее не было возможности, как следует его разглядеть. Когда случился пожар, Маргарита думала лишь, о дочери и о том, как увести ее из горящего дома туда, где безопасно. Теперь, в хорошо освещенной и со вкусом обставленной гостиной, она могла в полной мере оценить внешность Саймона Куинна. Эти иссиня-черные волосы и ярко-голубые глаза, этот взгляд и осанка – одним словом, Саймон Куинн мог увлечь любую женщину, заставить, ее потерять голову.
Маргарита видела немало мужчин в своей жизни. Но редко ей доводилось пересекаться с мужчинами, чья привлекательность была бы сравнима с той, которой обладал Сен-Мартен. В них обоих присутствовало нечто большее, чем физическая красота; они оба были наделены способностью так смотреть на женщину, что та безоговорочно верила в свою исключительность. Такие мужчины не мечутся, не распыляют внимания. Выбрав жертву, они направляют на нее всю силу своего обаяния, только ей посвящают они все свое внимание, заставляя даму задаваться вопросом, распространится ли такое внимание к деталям и за двери спальни. У некоторых женщин к такого рода самоуверенной сексуальности есть иммунитет. Маргарита не принадлежала к их числу, и Линетт была так в этом на нее похожа.
Со вздохом Маргарита подала руку лакею, и тот помог ей забраться в карету. Когда-то Маргарита была уверена в том, что Линетт рано выйдет замуж. Как и Маргарита, Линетт обожала мужчин и была чувственной от природы. Но оказалось, что сходство между ними глубже, чем Маргарите того хотелось.
Как в свое время Маргарита все откладывала выбор супруга, пока этот выбор не сделала за нее мать, Линетт никак не могла определиться с претендентом в мужья. Шли годы. Вначале Маргарита не хотела торопить дочь с принятием решения, желая, чтобы она насладилась жизнью сполна. Теперь ее осенила страшная догадка – Линетт просто подсознательно ждала, когда на горизонте покажется такой, как Сен-Мартен. Мужчина, который заставит ее потерять голову. Мужчина, способный утолить желания, о наличии которых не признается ни одна леди.
Маргарита поднесла руку к груди. Ей было не по себе. Она хорошо знала свою дочь. Угрожая Линетт выдать замуж, дабы заставить подчиниться, она бросает ей вызов и этим может спровоцировать между ними войну характеров. Линетт была слишком упряма, слишком темпераментна и слишком независима для того, чтобы уступить воле матери без борьбы.
Если бы Маргарита не запаниковала, а сохранила ясность мысли, она бы никогда такого не сказала. Теперь Линетт восстанет против нее. Маргарита знала об этом наверняка: как знала, что за закатом последует рассвет. Единственный способ уберечь дочь от беды – удалить искушение. Потому с разговором об отъезде Куинна пришлось поторопиться – она должна была сделать свой ход до того, как начнет действовать Линетт.