Не климат выбирали, а судьбу
Шрифт:
— Ой, Галюш, совсем забыла тебе рассказать, вчера разговаривала по телефону с Олегом и его женой — поздравляла их с Новым годом…
— Как они поживают, что у них нового?
— Не знаю, мы не успели обсудить с ними их семейные дела, ограничились только поздравлениями, но я тебе не об этом хотела поведать.
Вера забрала у мужа пустую чашку и тарелку из-под бутерброда.
— К большой моей радости, Олег пригласил меня вечером тринадцатого
Галь молчал, никак не реагируя на её слова.
— Так, вот, они в этот день целой группой поэтов приезжают из Ашкелона посетить её салон, и Олег хочет, чтобы я тоже приняла участие в их встрече.
Вот, я и ставлю тебя в известность, что в этот вечер буду занята.
Галь продолжал хранить молчание.
— Ну, чего ты молчишь, вижу, что тебе это не нравится, но я же не иду на свидание к чужому мужчине или в сомнительную компанию, ты ведь знаешь, что для меня значит поэзия и, как я страдаю отсутствием общения с коллегами по перу?
— Веруш, на какое число у тебя назначено УЗИ, я что-то выпустил дату из виду?
Вера поняла, её муж крайне недоволен последним её заявлением, не хочет он, чтобы она уходила по вечерам без него в чуждые для его восприятия компании, но решил всё же смириться, но даёт понять, что для него это только временное отступление.
— Пятнадцатого мы узнаем пол нашего ребёночка, уже через две недели.
Скажи на этот раз с полной ответственностью — кого ты больше хочешь, мальчика или девочку?
— Тебя, моя красавица, и при том, не откладывая дело в долгий ящик.
— Нет, хитрец, отвечай по существу или я до родов оставлю тебя сексуально голодным.
— О, Веруш, это уже шантаж и провокация, но ладно, я смирюсь, и поддамся на твои угрозы — мне всё равно, кто будет первым, я хочу несколько детей, а, чтобы не было споров, давай двойню — сразу мальчика и девочку.
Вера шутливо зажала мужу рот.
— Нет, мой хороший, я тебе не курица-несушка, хватит нам одного ребёночка, с ним вон какая морока, хоть бы удачно доходить до срока.
Галь высвободил рот.
— Веруш, ну, согласись хотя бы в будущем на двоих…
Вера вновь рассмеялась.
— А не будешь хмуриться, когда я заговорю о поэзии и о встречах с людьми, с которыми меня связывают общие интересы?
— Знаешь жена, ты сегодня только, то и делаешь, как шантажируешь и провоцируешь мужа, но я тебе прощаю все твои изощрения и только замечу — могла бы хоть для вида и меня позвать с собой, ведь мои друзья, коллеги и родственники стали и твоими приятелями, а я у тебя, как инородное тело, видимо стесняешься…
— Дурачок! Какой ты у меня дурачок!
Слёзы
— Никогда, слышишь, никогда, не говори таких вещей, просто мои родственники не очень хорошо относятся ко мне самой и поэтому эту нелюбовь легко перенесли заодно и на тебя.
Среди студентов нашего университета у меня нет настоящих друзей, и я с ними никуда не отлучаюсь, потому что все эти годы была рядом с тобой, прости, что напоминаю.
А, что касается моего предстоящего визита на встречу поэтов, то я просто хочу пощадить твоё время, терпение и душу, понимая, насколько тебе там будет не интересно среди стопроцентного общения на русском языке.
Какой ты у меня глупенький, скажешь тоже, стесняюсь, чтобы ты знал, хозяйка этого салона, как и ты, находится в инвалидной коляске, и Олег сказал, что она ещё привязана к диализу.
От отпора Веры Галь оторопел и даже сразу не нашёл слов, что ей ответить.
Долго смотрел серьёзным взглядом на вытирающую ладонями слёзы жену, а затем, протянул в её сторону руку и она, не противясь, подошла к нему.
Он с улыбкой потянул к себе на колени Веру и губами начал снимать слёзы с её ресничек и щёк.
— Веруш, ты даже представить не можешь, как я тебя люблю!
Вера всхлипнула.
— И хочешь поцеловать меня даже после того, как я ела чеснок?
— И не только один раз, и не только в губы…
Загадай желание…
Только не в серьёз.
Разочарование —
Не причина слёз.
Что б надежды тайные,
Радость с юных лиц
Не сменить печальною
Россыпью с ресниц.
Загадай желание…
Улыбнись, пустяк.
Сбудется желанное,
Значит надо так.
Неудачи облачком
Проплывут пускай…
По теченью лодочку
К счастью запускай…
Глава 16
Утром тринадцатого января машина Галя затормозила на стоянке, прилегающей к невзрачному зданию на старой улице Тель-Авива.
Привычным уже движением он распахнул дверь автомобиля, опустил кнопкой на панели подъёмники съехал на своей коляске, служившей ему также водительским сиденьем, на площадку парковки.
Уложив кейс на колени, проверил в карманах ключи, документы и прочую мелочь, нажав на брелоке соответствующую кнопочку, затворил дверь машины и покатил к подъезду ведомства, ставшим ему с недавних пор любимым местом работы.