Не комильфо!
Шрифт:
Женщина, закрыв дверь в комнату, садится на край кровати и внимательно на меня смотрит. Возможно, она права. Я до сих пор не могу свыкнуться, что рядом нет моего отца. Он умер четыре года назад в автокатастрофе. Грузовик, не справившись с управлением, сбил отца, который шел на работу. Узнав о его смерти, я около двух лет ни с кем, кроме матери не разговаривал. Но вскоре к нам в школу пришел Желтый. Он поначалу показался мне странным парнем: темная одежда, пирсинг, всегда мрачный и угрюмый. Поговаривали, что он перешел к нам из другой школы потому, что учителя больше не могли терпеть вечное хамство в свой адрес от него, девочки
Подошел ко мне первый он, сказал, что я кого-то ему напоминаю. Но я с ним так и не заговорил, не было желания. Меня считали самоубийцей, раз я так поступил, но мне было глубоко наплевать. Но вскоре мы подружились. Однажды я возвращался домой поздно вечером. Хотелось быстрее добраться до дома, так что я пошел обходным путем, через дворы, где, мне кажется, даже забыли про то, что фонари уже лет пять не работают. Но, как говорится, выигрываем в одном, но проигрываем в другом.
Небольшая кампания пьяных подростков, возрастом немного старше меня, решили позабавиться. Окружив меня, они попросили денег. А откуда они у меня, если я просто возвращался от репетитора? Не буду рассказывать, что произошло дальше (слишком стыдно и обидно), но помог мне проходивший мимо Желтый. Слухи о нем оказались правдивы. Это я понял потому, что компания явно испугалась, когда Желтый позвал меня, и сбежала, захватив с собой мой телефон и новую куртку, подаренную на день рождения.
После этого случая мы подружились. Я стал более разговорчивым, кто-то говорил, что дружба с Желтым даже и к лучшему, а кто-то косо на нас поглядывал. Но я считал, да и считаю его лучшим другом. Но только после Костяна. Но о нем позднее.
– Ну, так что? Что ты скажешь в свое оправдание? – недовольно спрашивает мама, поглядывая на мои разбитые костяшки.
– Ничего. Нужно было научить уму-разуму одного типа. Но ты не волнуйся, живой он, – безмятежно отвечаю я, присаживаясь перед мамой на колени и взяв ее руки.
– Ой, успокоил. Ну, хоть живым оставил, и то радует. И все-таки я не очень довольна твоим поведением последнее время. Ты в школе давно появлялся? Ты почему учительницу по химии до слез довел? И, скажи честно, ты краники в школьном туалете сломал?
– Как много на меня ты обвинений свалила… – возмущенно говорю я маме. – Нет, только с учительницей. Но она сама виновата. Все смирились, а она заладила, мол, сними свои железяки с лица. Да пошла она! Мое лицо, что хочу с ним, то и делаю.
– Их, конечно, желательно снять, но разве тебя заставишь? – «Вот-вот. Почему мама хоть и против, но все равно разрешает, а эта мымра силиконовая до посинения готова меня мучить». – И знаешь, сын, в следующий раз подбирай слова. Так и из школы вылететь не долго.
Нет, все-таки мама у меня, хоть и пытается быть строгой, очень добрая и красивая. В свои сорок лет она выглядит очень хорошо. Доброе, немного худощавое, задумчивое лицо, грустные карие глаза, тонкие губы, блестящие каштановые волосы. Жалко, что папы больше с нами нет, может быть, мама и улыбалась чаще.
– Что ты хоть ей сказал? – спрашивает мама, стоя у двери. Разговаривать нам больше не было смысла, общих тем, кроме как отчитать меня за все поступки, нет, так что она просто собралась уйти.
– Я ей сказал, чтоб она шла куда подальше. Я же ничего не говорю, что у нее грудь силиконовая,
– Извинись, – перебив меня, грустным голосом говорит мама, открыв дверь и уже переступив порог.
– Да кто она такая, чтоб я перед ней извинялся?! Она же действительно такая! Прости, мам, я тебя, конечно, люблю, но перед… этой я не извинюсь, – говорю я, включая компьютер. Я вообще не понимаю, зачем мне извиняться, если начал все не я. Тем более на правду не обижаются, так что химичке нечего было выть на всю школу, что я такой плохой. Я уверен, что ее обсуждают, где только можно и кто только может. Исправилась бы лучше, чем обижаться.
– Юр, извинись. А если нет, то я с тобой по-другому разговаривать буду. Хватит вести себя как ребенок, взрослеть пора и думать, что ты говоришь и кому ты это говоришь.
– И не подумаю. Она сама виновата.
– Хорошо, – тихо говорит мама и, закрыв дверь, уходит в другую комнату.
Ну, вообще шикарно! Из-за этой куклы я еще и с мамой поругался. Я же говорил, что она виновата. Если химичка извинится первой, я, так и быть, тоже попрошу прощения, но никак не наоборот. Даже если мама попросит, а я ее очень люблю, все равно первым не подойду. Это просто дело принципа. А вот перед мамой все-таки стоит извиниться. Я и так у нее не сахар, а чтоб она обижалась из-за такой ерунды (именно так), не хочется.
Да, точно, обязательно извинюсь, только завтра утром. Сейчас уже поздно.
– Юрка! Вставай! В школу опоздаешь! – кричит мама из коридора.
Господи, будь милосердным, отмени уроки по субботам. Вместо того чтоб спать, я должен вставать и идти в эту школу. Хотя я сам виноват, что вставать мне тяжело, нужно было ложиться спать сразу, как пришел, а не в три ночи, когда в семь вставать. Все, со следующей субботы так и буду делать. Наверное.
– Ты встаешь? Я же ведро холодной воды на тебя вылью, как было в прошлый раз. Вставай уже!
– Уже… Еще чуть-чуть, – сонным голосом отвечаю я маме, а сам натягиваю на себя одеяло. Если мама все-таки решит меня облить водой, то хоть не так будет холодно. Одеяло же меня спасет.
– Вставай, кому было сказано? – стягивая с меня моего защитника, говорит совершенно незнакомый человек, по крайней мере, его голос я слышу в первый раз.
– Мам, если это ты, то я сейчас встану, только давай без водички?
– А я и не мама, – вновь звучит этот голос.
Вот же блин, убью, если это не мама. Кто такой смелый, что осмелился будить меня? Утром я чертовски зол, так что смельчаку явно не поздоровится.
Мне пришлось встать с кровати. Ну, во-первых, мама не на шутку разозлилась, а во-вторых, это неизвестное чудо, что решило поиграть в мою маму, все никак не хотело отстать от меня, дергая то за руку, то за ногу. Это только веселило, но до тех пор, пока это существо не стало меня щекотать.
– Отстань, надоедливое существо, я сейчас встану, – не выдержав издевательства над моими пятками, сдаюсь я и, скинув одеяло, смотрю по сторонам в поисках утреннего чуда.
Я увидел его на кровати. Он, обхватив руками колени, внимательно смотрит на меня своими радостными темно-карими глазами. Я бы даже сказал, что это девочка, так как ни один нормальный пацан не сделает себе каре с густой прямой челкой. И этот мальчишка тоже в очках. Как же мне везет, ммм…