Не кради мои годы
Шрифт:
Ричард упал на колени и потянул футляр. Тот открылся, и мужчина надавил на кнопку под ним. Раздался громкий скрежет, и огромный кусок потолка в дальнем конце комнаты начал медленно опускаться.
– Это лифт наверх! – закричал один из детективов, бросившись в ту сторону.
Глава 84
В течение страшных сорока минут после пробуждения Мария держалась из последних сил, чтобы выжить. Ей удалось подняться на ноги, опираясь спиной на мраморный стол, куда Грэг поставил ларец с
Но теперь она твердо стояла на ногах.
Именно в этот момент Мария услышала шум поднимающегося лифта и поняла, что он вернулся. У нее остался лишь один шанс спасти себя и Лилиан.
Развязать или хотя бы ослабить веревки на руках и ногах оказалось невозможно.
Было слышно, как Грэг выходит из лифта. Благодаря мраморным статуям, загораживающим ее, он не мог увидеть Марию сразу. Она услышала, как он разговаривает с Лилиан, с каждым словом повышая голос.
Грэг сказал ей, что за ним следят, что полиция уже внизу. Но он кричал, что копы не успеют подняться наверх, чтобы спасти их. В ужасе Мария слушала его похвальбу о том, что рукопись настоящая, а потом он разрыдался:
– Я любил Марию…
Лилиан молила о пощаде:
– Пожалуйста, не надо… пожалуйста, не надо…
Снова послышался шум лифта.
«Это, должно быть, полиция, но пока кабина опустится и снова поднимется, будет слишком поздно».
Мария изловчилась и связанными руками схватила серебряный ларец. С замирающим сердцем она подкралась за мраморными статуями к дивану, благодарная лифту за его грохот, который не позволил Грэгу услышать ее приближение.
«Услышать меня он не может, но если поднимет голову, то нам обеим несдобровать», – подумала она, тихонько ступая по толстому ковру последние несколько шагов.
Пока Грэг наматывал на шею Лилиан удавку, Мария подняла серебряный ларец и со всей силой ударила им Грэга по голове. Удивленно застонав, тот рухнул на Лилиан и скатился на пол.
Несколько минут Мария стояла, опершись на диван, чтобы не упасть, и все еще крепко вцепившись в ларец. Наконец, поставив его на спинку дивана, она достала рукопись. Держа ее лишь кончиками пальцев, распухших от тугой веревки на запястьях, прильнула к ней губами.
Именно это и увидел Ричард, когда лифт остановился. Двое детективов подбежали к Грэгу, который пытался подняться на ноги, третий – к Лилиан и снял с ее шеи удавку.
– Теперь все в порядке, – сказал он ей. – Все кончено. Вы в безопасности.
Мария смогла слабо улыбнуться подбежавшему к ней Ричарду. Мгновенно сообразив, что в руках у нее священная рукопись, тот осторожно взял артефакт, положил на стол и обнял Марию.
– Не надеялся увидеть тебя снова, – сказал он дрожащим голосом.
Покой, не поддающийся
Эпилог
Через полгода Мария и Ричард, рука в руке, бродили по пустым комнатам дома ее детства в Мауа. Это были последние минуты ее пребывания здесь. Поначалу Мария хотела остаться жить в Мауа, больше ради мамы, чем ради себя, но, как бы она ни любила этот дом, здесь погиб ее отец. И здесь же Рори предательски оставила для Грэга Пирсона пистолет на клумбе и не заперла дверь.
После того как с Кэтлин были сняты все обвинения, Мария привезла мать домой. Как она и опасалась, Кэтлин больше не чувствовала себя здесь комфортно, только постоянно вспоминала тот ужас, который пришлось пережить.
В первый же день она сразу забралась в шкаф, свернулась калачиком в углу и заплакала. Именно тогда Мария поняла, что Грэг Пирсон лишил ее не только отца, но и дома. Настало время покинуть это место навсегда.
Носильщики только что вынесли последнюю мебель, ковры, коробки с посудой и бельем, а также книги, которые она оставила для новой просторной квартиры. Мария была рада, что мама ничего этого не видела, ей было бы больно.
«Мама приспособилась гораздо лучше, чем я ожидала», – подумала она.
Болезнь Альцгеймера развивалась стремительно, и теперь Мария утешалась тем, что в почти полном беспамятстве мама наконец-то обрела покой и безопасность. Теперь она жила в пансионате на Манхэттене, всего в двух кварталах от того места, где будут жить они с Ричардом. За полгода, как Кэтлин там поселилась, Мария навещала ее почти каждый день.
– О чем задумалась? – спросил Ричард.
– Не знаю, с чего начать, – ответила она. – Может быть, просто нет слов.
– Знаю, – тихо произнес он, – все знаю.
Мария с облегчением подумала о том, что Грэга Пирсона осудили за убийство отца и Рори и за похищение ее самой и Лилиан. Через две недели от судей Нью-Джерси и Нью-Йорка он получит пожизненное, без права на досрочное освобождение.
Несмотря на нежелание лицезреть его, она решила явиться на оба процесса и рассказать, каким замечательным человеком был ее отец и как сильно страдали они с мамой. Высказавшись, она почувствует, что сделала все возможное для дорогих родителей, которыми наградил ее Господь. А рядом будет стоять Ричард.
Он был с ней в больнице, когда врачи обрабатывали и зашивали страшную рану у нее на голове, и не отходил от нее ни на шаг все последующие недели.
– Больше никогда тебя не оставлю, – пообещал он ей.
Уолли Грубер получил в Нью-Йорке и в Нью-Джерси по пять лет, которые будет отсиживать одновременно. Питер Джоунс, новый окружной прокурор, обсудил с Марией и Ллойдом, а также с Лайзой Скотт условия приговора Грубера, и они одобрили сокращение срока, иначе ему пришлось бы сидеть в три раза дольше.