Не лги
Шрифт:
Голые колени жгло, каждый камушек на земле прилипал к коже. Папа уже не дышал, а я уже не плакала, я ползла. В магазине я увидела лежащую на полу Маму, которая держала в руках телефон. Из горла вырвался крик, а затем еще один, и еще один. Я кричала до тех пор, пока не приехала полиция и скорая.
Прошло два дня. День похорон моих родителей. День похорон моей лжи… Похороны части меня. Каэл не говорил со мной все эти дни, а мне так плохо. Я виновата в этом.
– Кэл, я соболезную тебе. – Би обняла меня за плечи, и положила на меня подбородок. Я на нее не смотрела. Меня пугало многое. Теперь
– Милая, мне очень жаль. – Лат поцеловал меня в лоб, а я все еще смотрела в землю. Мне очень хотелось заплакать, но я не хотела, что бы кто-то видел мои слезы, слезы сильной девочки.
Каэл не захочет оставаться со мной, насколько я знаю, он уже написал отказ от опекунства. Тетя Ханна приедет завтра. Она заберет меня. Она считает, что мне стоит начать жизнь с чистого листа. Ту идиллию, что была в нашей семье не стереть. Не забыть, как Мама накладывала кашу, при этом улыбаясь так, как улыбается самая счастливая женщина на свете. Папа в очередной раз шутил.
«Прекрати, Папа. Не смешно!» - проговариваю я про себя, но в отместку смеюсь.
Мы переглядываемся с братом, и улыбаемся. Все уходят… И дом пустует.
*Прошел год*
– Здравствуй, Кэл. – в дверях стояла Ханна, которую я со временем отвыкла называть Тетей. Я раскладывала книги по полкам. – Сегодня много покупателей?
– Нет, Ханна, на удивление мало. – после того, как я убила родителей, да, я считаю, что это все моя вина, я переехала к Тете, и теперь мы дружно живет далеко от моего прошлого.
– Как ты все хорошо разложила. – Ханна посмотрела на книги, и перевела взгляд снова на меня. Она была очень похожа на Маму, это меня и убивало иногда. Например, 23 августа, день рождение Мамы, а я смотрю на Ханну, вроде бы ее копия, но это совсем другой человек.
– Старалась. – это правда. Мне нравиться работа в книжном магазине. Тетя мне хорошо платит, она сама очень молода, и понимает, что молодой девушке нужны деньги, что бы ухаживать за собой.
Слишком много произошло за год. Латис, Блэр и Лайм пишут мне, и я знаю обо всем. Вот только Биатрис и Каэл про меня забыли. Би написала одно письмо в начале прошлого лета. Рассказала, что начала встречаться с Томасом. Это странно, с учетом того, что подруга всегда сохла по Лайму, который написал, что я ему нравлюсь уже довольно долгое время. Каэл, кстати женился, мне сказала об этом Блэр, но не сказала на ком. Более того, его жена моего возраста, и ждет ребенка. Он не приглашал меня на свадьбу, и это странно. Хотя, он ненавидит меня, ничего странного.
– Кэл, тебе сегодня к врачу. – психиатр помогает мне справиться с кошмарами.
– Хорошо, Тетя. – Ханна резко повернулась.
– Сколько раз говорила называть меня Ханной! – над бровями появились морщинки.
– Хорошо, Ханна.
На самом деле после того, у меня обнаружился просто букет болячек, таких, как астма, кошмары, и опухоль. К счастью опухоль не давала о себе знать никогда, она просто жила со мной, изредка вызывая головные боли. В транспорте меня тошнит, именно поэтому я ничего не ем, когда еду по врачам.
– Алло, кто это? – я приложила телефон к уху и медленно стала
– Это Мистер Фолт. – мой лечащий врач. Обаятельный молодой врач, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, и серыми глазами.
– Здравствуйте, Кэлсэйди. Я не могу сегодня провести сеанс с вами. – в его голоси не было ни капли сожаления.
– Что это значит? Я уже выехала давно, и вернуться никак не могу. Вы же знаете, что мой автобус только через 2 часа. – я не вру, и говорю правду… С тех самых пор не лгу.
– Ладно, Кэлсейди. Тогда на приеме вас будет двое. – мне не нравится такой расклад, но разве мое мнение кому-то важно.
– Видимо, у меня нет выбора? – пробормотала я.
Я каждый день прокручиваю в голове тот момент, когда увидела смерть близких. Эту боль ничем не заглушить, даже самый мощный наркотик, пожалуй, не поможет. Калсейди Саливан Уорес самая лживая девушка в мире. Только теперь, я не лгу. НЕ ЛГУ! НЕТ. Мне нельзя лгать, иначе кто-нибудь пострадает. НЕЛЬЗЯ.
Я смотрела на людей, которые смотрели на меня сквозь стекло автобусных окон. Они казались такими лживыми, играли на показ. Я не понимала их, и просто закрыла глаза, промелькнули картинки счастливого детства. Я не заметила, как уголки моих губ растянулись в улыбке.
– «Мамочка, ты сегодня сделаешь мне свой фирменный омлет?» - маленькая девочка, с каштановыми кудряшками прыгала вокруг русоволосой женщины в фартуке.
– «Конечно, солнышко.» - мне кажется, Мама в тот момент улыбнулась самой искренней улыбкой в мире. Я залезла на высокий стул, и попыталась через весь стол пролезть к клубничному варенью.
Папа знал, что Мама не разрешает мне есть много сладкого, но лишь подмигнул и пододвинул пиалу ко мне. Я хитро посмотрела по сторонам. Мама в тот момент занималась Каэлом, и на меня внимания не было никакого. Мы с Папой выставили указательные пальцы, и одновременно макнули их в варенье.
– Девушка, конечная. – я открыла глаза, и осознала, что только-что проехала лишнюю остановку.
– Спасибо. – я не смотрела на водителя, сразу со всех ног побежала к клинике.
*Кабинет психотерапевта Эдриана Фолта*
Я постучала, опоздала всего на 3 минуты, но, тем не менее, второй пациент уже пришел. Парень вальяжно раскинулся на моем любимом кресле. От него шел терпкий запах, запах лжеца. Я сузила глаза, но решила не показывать неприязни, и просто вежливо поздоровалась. А, ведь, мой лечащий врач такой же лжец, как и все остальные. Почему тогда я пришла к лжецу на прием? А, все потому, что только он лгал во благо. Уже с самого начала он начал говорить, что это со мной ничего серьезного, но когда участились головные боли, он направил меня по всяким обследованиям.
– Эй, - шепотом сказал тот парень, когда Эдриан отвернулся. Я игнорировала его, мне не нужно было лишних знакомств. Мне не нужно было уже ничего. Мне порой так хотелось умереть, как-то сгладить вину перед родителями. – Ну же, повернись. Я Джонни.
– Что? – я повернулась, и вблизи рассмотрела белокурого красавца с длинными ресницами, и ясными синими глазами. Внимательно рассмотрела кожаную куртку, и рваные на коленях джинсы. Это было первым, и далеко не последним, что бросалось в глаза. – Я пришла не к тебе, парень.