Не лишний
Шрифт:
– Е-мое!
– Сделал больший глаза Максим.
– Это мы что, гражданскую войну в отдельно взятой деревне провоцируем?
– Как я понял, это лишь способ умерить амбиции местного, с позволения сказать, мэра.
– Объяснил Кройцман.
– Ну-ну, им виднее.
– Покачал головой Максим.
– Ладно, пошли приводить себя в порядок и обговаривать завтрашний день.
Пока товарищи приводили себя в порядок, Максим рассматривал снайперскую винтовку “дяди Огаста”. Хоть и помнилось Виноградову, что ничем, кроме лучшего качества изготовления, снайперская М21 не отличалась от обычной М14, но было интересно. Огаст М”Биа
Разглядывая винтовку, Максим искоса посматривал на “дядю Огаста” и от него не укрылись слегка завистливые взгляды, бросаемые чернокожим “родственником” на оружие группы. Виноградову пришла в голову интересная мысль.
– Дядя Сема, как вам показался “мистер сентябрь”?
– Спросил Максим у Кройцмана.
– Хочу сделать ему подарок, но сомневаюсь, стоит ли.
– Смотря какой подарок.
– Осторожно ответил Семен Маркович.
– Мы отдали каким-то левым типам три очень неплохих винтовки. А инициатор и посредник, тем более помогавший семье наших друзей, остался со старьем.
– Максим потряс американской винтовкой.
– И что же вы хотите ему подарить? У нас в трофеях нет ничего с оптическим прицелом.
– Удивился Кройцман.
– Зато, у нас есть “Сайга”. Да, сделана она красиво, но по сути это тот же “калашников”.
– Пожал плечами Максим.
– А прицел?
– Заберем у Натали. Думаю, она возражать не будет. Вроде как не для чужого.
– Максим поискал взглядом девушку.
– И это будет равноценный обмен?
– Поинтересовался Кройцман.
– Во-первых, не обмен, а подарок.
– Максим возвратил оружие хозяину.
– А, во-вторых, нет, не равноценный. Для равноценного ему нужно было бы отдать “Тигр”, но на него уже положила глаз Натали.
Максим встретился глазами с взглядом девушки и кивнул ей в сторону выхода. Натали удивилась, но вышла за парнем. Максим постарался объяснить, что он хочет сделать. Натали радостно захлопала в ладоши. Правда, когда она поняла, что придется расстаться с прицелом, ее радость несколько поутихла. Максим вернул прицел на его изначальное место и сунул “Сайгу” в руки Натали. Сам же, парень поднял сумку с оставшимися от бандитов патронами. Никто особо не считал, сколько их туда вошло, но за три сотни точно.
Сама процедура дарения прошла, как и положено с речами, объятиями, пожиманием рук и так далее. Пока расчувствовавшийся Огаст М”Биа рассматривал новое оружие и что-то эмоционально рассказывал по-английски, Миха склонился к Виноградову и вполголоса спросил:
– Ну, и на хрена?
– А на кой она нам нужна?
– Пожал плечами Максим.
– Я бы, вообще, от всех вещей, что нам от неизвестного мужика достались, избавился бы. Но, жалко!
– А че так-то?
– Неподдельно удивился Миха.
– Не, чего жалко, я понимаю.
– Очень уж не стандартное у него оружие. Легко узнаваемое. Если кто-то должен был мужика встречать, могли и про оружие знать.
– Пояснил Максим.
– Вещи - фигня. Думаю, такие и здесь купить можно. А вот оружие…. А так, прикинь, не видели, не знаем. Голые-босые неизвестно где оказались.
– Ага, и голыми руками перебили кучу негров.
– Съязвил Миха.
– Ну-у, можно сказать, что оружие у “обдолбышей” по-тихому изьяли. Потом народ освободили и уж тут-то…!
– Максим для наглядности постучал кулаком по ладони.
– Хм. Так может, и правда, сбагрим стволы?
– Задумался Миха.
– Жа-алко.
– Протянул Максим.
– “Тигр”, считай, та же СВДха, да еще и с крутой “оптикой”. Самим нужна. А в чемоданчике, вообще, круть. Явно, какой-то спецназовский автомат. Где еще такой найдешь? Не-ет, нужно их припрятать и не светить. Хотя бы первое время.
– Лады.
– Согласился Миха.
– Ни машины, ни “стволов” не было. Шмотками у бандитов разжились.
– Знаете, молодые люди, что я вам посоветую?
– Вмешался Кройцман.
– В Кейптауне зайти купить одежду местного производства. С тем количеством денег, что мы взяли у бандитов, вы себе это вполне можете позволить.
– Дядя Сема, а подслушивать не хорошо.
– Язвительно заметил Миха.
– Ах, можно таки подумать! И кто тут подслушивал? Вы так громко разговаривали, что скажите спасибо, если вас не слышали на другом конце деревни.
– И снова у Семена Марковича прорезался характерный говор.
Переглянувшись с приятелем, Максим выразительно посмотрел на Кройцмана и заявил:
– Семен Маркович, вы уж решите, вы говорите с акцентом или нет. А то, мы как-то теряемся.
– Черт, что так заметно?
– Сморщился Кройцман.
– Ну, не сказать, что очень, но если вы единственный, с кем мы можем нормально общаться, то, волей-неволей, обращаешь внимание.
– Усмехнулся Максим.
– Н-да. Максим, вы больше полугода провели в экспедиции. Как вы думаете, человек, который пятнадцать лет мотался по великой и необъятной с геологоразведочными партиями, может сохранить этот специфический говор? Который, кстати, к еврейскому никакого отношения не имеет.
– Поинтересовался Кройцман.
– Добавлю, молодой человек из интеллигентной советской семьи.
– Тогда нафиг?
– Изумился Миха.
– Как у вас говорят - по-приколу. В книжках и фильмах евреи должны говорить каким-то таким образом. Вот и приходилось соответствовать. Особенно, когда переехал в “землю обетованную”.
– Кройцман улыбнулся.
– С ивритом у меня, как впрочем, и у многих наших, было так себе. Вот и изображали из себя “настоящих” евреев. Кстати, еще в Союзе по пьяному делу, тоже хорошо шло.
– Ну, а тут-то чего?
– Продолжал удивляться Миха.
– А кто вам сказал, что, перебравшись в новый мир, люди оставили стереотипы в старом? Очень помогает в общении с нашими бывшими соотечественниками.
– Губы Семена Марковича изогнулись в жесткой улыбке.
– У некоторых непроизвольно на лице появляется соответствующее выражение. Нужно это выражение успеть заметить и правильно понять. Хотите верьте, хотите нет, но здесь я встретил не менее десятка человек, у которых с первых же слов была на морде написана брезгливость пополам с презрением.