Не люби меня
Шрифт:
Винить не в том, что стер ей память, а в том, что позволил себе слабость… Когда-то давно.
Я позволил себе полюбить её.
2 глава
Она отдалялась. После того вечера у императора Лия сделала ровно два шага назад в ответ на мой один вперёд. Избегала встреч, скрываясь в своей спальне. И дрожа в страхе от понимания, что никакие двери не могут удержать меня. Сидела на кровати часами, уставившись в одну точку, обхватив руками плечи и вздрагивая от каждого звука. Человек не бывает более беспомощным, чем тогда, когда рушится его понятие о реальности. Когда твой мир летит ко всем чертям, разбиваясь на части, и всё, что тебе казалось незыблемым и постоянным, разрушается и крошится на
Но я и не приходил к Лие. Ей хватало ночных кошмаров. Переносить их в реальность пока было рано. Зато нужно было попытаться вытащить из того болота, в которое я окунул её когда-то. Вытащить самому, чтобы собственными глазами увидеть, как она сделает свой первый вздох в этом мире. В своем мире. Почему-то мне казалось, что она перестала дышать, как только я вступил в портал. Не умерла. Но и не ожила. Словно я отобрал у нее дыхание. И не мог вернуть, потому что она не желала и не готова была принять от меня ничего.
Ещё накануне я приказал приготовить для неё одежду и теперь ждал внизу, бросая периодически взгляды на лестницу. Конечно, я почувствую её, как только она подойдет к двери своей комнаты. Но я хотел увидеть её взгляд. Её первый взгляд на меня после той оргии.
Я никогда и никого не боялся в этой жизни. Страх – это последняя эмоция, которую я мог испытывать. Инстинкт самосохранения, но не страх. Смерть пугает смертных. Бессмертным же любопытно, что их ждет за вратами ада, потому что даже костлявая с косой не одарит просто так своей жуткой лаской Деуса.
Сейчас я впервые испытал нечто, похожее на страх. Я хотел и одновременно боялся смотреть ей в глаза. Я боялся, что никогда не увижу в них свое отражение, как раньше. Я задыхался без её любви. Она была мне необходима в этом мире фальши. И как истинный эгоист я жаждал только одного – снова быть настолько любимым ею, чтобы даже воздух пропитался этим общим безумием. Как когда-то. Как раньше. Черт меня раздери, как же я скучал по НАМ. Подыхал от тоски.
Я не могла прийти в себя. Нет, я существовала, смотрела на эти стены, на этот дом, на себя в зеркало, и мне было страшно. Невыносимо страшно, что я потерялась. Осознание затяжного кошмара не заканчивалось, он окружал меня со всех сторон, впитался в меня и заставлял усомниться в собственном существовании. Я с ужасом ожидала, что он придет ко мне. Не знаю, как я могла любить это чудовище, этого монстра. Как я могла видеть его иным, почему мое проклятое сознание раскрасило его теми цветами, которых в нем не было совершенно. Там только черный, и он поглощает все вокруг, он подбирается ко мне чтобы сожрать, как гигантская паутина. Но все равно, где-то внутри я понимала, что часть меня все еще замирает от одной мысли о его прикосновениях. Словно я изнутри разделилась на две части и одна все еще не утратила веру, что там, в его мраке, я смогу найти то, что видела раньше, то, что чувствовала. Если то, что говорит Нейл, правда, то я все же помнила его. Мое сознание… там сохранились какие-то обрывки чувств. Если только… От одной мысли я задохнулась – если только это не он отправлял мне картинки, которые искажало расстояние.
Несколько дней ко мне не приходили, только приносили еду, а сегодня служанка аккуратно разложила на столе мой гардероб и сказала, что Хозяин желает, чтобы я спустилась к нему вечером.
Я не рассмотрела вещи, отметила только, что платье белоснежное, как и туфли на каблуках, как и нижнее белье. Усмехнулась – черное в самый раз для этого места, где все напоминает огромный склеп, а белое как насмешка, как издевательство.
Словно заторможенная после тяжелых снотворных препаратов, переоделась и, расчесав волосы, даже не посмотрела в зеркало. Мне снова было страшно. Я не могла представить, зачем ему понадобилось меня увидеть. Но
Красивая… Настолько красивая, что сводит скулы от желания схватить её в охапку, сжать руками тонкую талию, впечатывая её в себя. Жадно изучать руками тело под белой тканью, любуясь чёрным водопадом волос. Великолепный контраст молочной кожи и ярких голубых глаз с тёмными волосами. Она изменилась за эти годы, исчезло очарование юности, хрупкость форм, даже некая угловатость. Она стала женщиной, безумно красивой женщиной, а я оголодал за эти годы настолько, что меня заводил даже взмах её ресниц. Каждый мой нерв дрожал от напряжения и от внутренней борьбы, бешеного противостояния зверя с любящим ее мужчиной. Где каждый пытался выгрызть свое…
И пусть там, в её взгляде, затаился страх, пусть тонкие пальцы судорожно сжимают маленькую ладонь… Даже сейчас она выглядела роскошнее и сексуальнее всех женщин этого грёбаного мира. Так бывает, когда ты находишь свою женщину. Чистый секс. Испуганный и соблазнительный.
Сегодня я одел её в белое. Я захотел подарить ей и себе кусочек света на пути в полный мрак. Только белый не всегда цвет непорочности. Особенно если его носит та, от присутствия которой захватывает дыхание и теряется контроль над собственными эмоциями.
– Здравствуй, Лия! Ослепительно выглядишь.
От его голоса по коже мурашки. И нет, это не страх. Он говорит со мной… иначе. Звук его голоса не сочетается с тем, что я видела. С теми зверствами, которые он намеренно мне показал. Но я знала, что и это обманчиво. В любую секунду его голос может измениться, и от одного звучания я опущусь на колени. Медленно выдохнула.
– Сегодня меня тоже ожидает представление, подобное прошлому разу?
– Очередная встреча с прошлым… – наклонил голову набок. – Тебе страшно, Лия?
– Да, мне страшно, – стараясь не смотреть в глаза, уже четко осознавая, что опасен даже его взгляд, – но ведь у меня нет права отказаться?
– У тебя никогда не было прав, Лия, – провёл пальцами по руке, спускаясь от локтя к запястью, сжимая ладонь. – Какие могут быть права у той, кого пока нет? – повёл её за собой к выходу. – Но у тебя есть я, малыш. А в этом мире это самое главное из всего, что у тебя может быть.
От прикосновения все тело разогрелось, словно там, где он прикасался, рассыпались искры. Но от его слов внутри поднялась волна протеста, я выдернула руку и невольно растерла то место, где касались его пальцы… оно продолжало гореть, и мне захотелось снять с себя кожу, чтобы не чувствовать это жжение.
– Зачем тебе все это? Просто скажи мне – ЗАЧЕМ? Я хочу понять… что ты такое?
Кто я для тебя? Почему я здесь? И как у меня можешь быть ты, если я не знаю тебя и не хочу узнавать?!
Схватил за руку, сжимая запястье, и потянул её к машине, стоявшей у входа.
Молча открыл дверь и помог сесть на заднее сиденье. Устроился рядом с ней и намеренно грубо вернул её ладонь в свою руку. Небольшое усилие, чтобы сорваться не на ней, и у водителя взрывается внутреннее ухо. Запах крови тут же забивается в ноздри, соблазняя и маня. Вижу, как она в недоумении смотрит, как вынесли водителя и его заменил новый. Сглотнула и отвернулась к окну. Насильно повернул к себе, удерживая за подбородок.