(Не)люди

Сидоренко Елена

— Я иду с вами! — вскочил со скамьи мальчик и схватил киборга за второй протез, заставив обоих остановиться. — Не скрывайте ничего от меня!

Эмма начала было спорить — как всегда спокойно и снисходительно, но киборг, оглядев мальчика с ног до головы и заметив, что Оз уже успел достать акулий зуб и сжать его в кулаке, жестом остановил дроида:

— Пусть. Что у тебя? — спросил он жестко и хлестко, как обычно отдавал приказы в лаборатории. Эмма, секунду помедлив, повернула голову в сторону поселения не-людей.

— Юко умер, — коротко бросила она. И Смотритель второй раз за день смертельно побледнел. Старик осел на корточки, а потом и вовсе вытянул ноги прямо на потрескавшемся асфальте, так и не отпустив руки Эммы.

Четвертая молчала и смотрела в сторону, будто не хотела видеть лицо старика. В ушах Оза шумело, руки и ноги налились свинцом, а обед поднялся к горлу. Он подумал, что, наверное, сейчас не стоит лезть, но лишь на секунду: Смотритель, вдруг придя в себя, сбросил его руку и, велев Эмме отвести мальчишку обратно, торопливо стряхнул пыль со штанов и пошел в сторону поля. Немного пошатываясь и явно желая побежать, но не имея такой возможности. Мальчик переборол в себе желание ни во что не ввязываться, когда понял, что не может позволить Эмме увести себя сейчас:

— Я с вами! — закричал он. — Смотритель, позвольте мне с вами, я не хочу!.. — он не договорил. Слова о том, что Оз не хочет прощаться таким вот образом, застряли в горле, когда киборг остановился и обернулся, уперевшись тяжелым взглядом в лицо мальчика. Эмма крутила головой, глядя то на старика, то на Оза. Она не могла ослушаться приказа: мальчика действительно необходимо было доставить в Комнату, но оставлять Смотрителя без присмотра в его возрасте и при таких отношениях с некоторыми не-людьми... У Четвертой случился конфликт приоритетов, и она едва не зависла.

— А пусть идет! — вдруг усмехнулся старик, хватая Оза за руку.

— Но...

— Это приказ! Идем, Оз. Надо попрощаться с Юко. Эмма, помоги мне...

И он вскарабкался на выдвинутую дроидом платформу, предназначенную специально для него — она, оказывается, предусмотрела и тот факт, что киборг явно не доберется самостоятельно и его придется везти на себе до Поля. Оз побежал следом, когда Эмма тронулась с места, потому что Смотритель так и не отпустил его ладонь.

Ему было непривычно бежать в тишине — обычно Вторая либо ругалась, либо подбадривала, катясь рядом. А Четвертая молчала. Смотритель тоже. Он, казалось, иногда подносил руку к лицу, будто вытирая перчаткой глаза, но, когда Оз прибавил шаг и чуть наклонился, заглядывая, старик одарил мальчика таким взглядом, что тому захотелось провалиться сквозь землю. Конечно же, Смотритель вовсе не плакал.

Оз даже не устал, когда они добрались до домов не-людей — уже привык бегать и более длинные дистанции за время тесного общения со Второй. Мальчик очень волновался. Он знал Город почти наизусть, побывал в каждом его уголке, даже в "техническом" районе, но никогда — в пределах Поля и поселения не-людей. Сейчас ему очень хотелось рассмотреть все, запомнить каждую мелочь, найти что-то интересное... Но в то же время его одолевало желание просто опустить взгляд и смотреть на свои ботинки. Лишь бы не видеть глаза вышедших им навстречу не-людей.

Они начали ругаться еще до того, как поравнялись с ними. Махали руками, прогоняя Оза, и отчитывали Смотрителя за то, что он посмел привести к ним человека. Они толкали киборга, но тот стоически выдерживал всю злость, которая захлестнула огромное поле подобно волне. Оз прятался за худую и слабую спину старика.

— Просто дайте мне попрощаться с Юко, — только и сказал Смотритель, поднимая голову. — Мелкий пойдет со мной.

Его голос, высокий, по-стариковски дребезжащий и немного шепелявый, заставил всех замолчать. И в оглушающей тишине толпа стариков-нелюдей в одинаковых комбинезонах с одинаковой злостью на лице и морщинами на лбу нехотя сделала шаг назад, расступаясь. Смотритель крепко держал Оза, не давая ни вырваться и убежать прочь, ни остановиться. Казалось, Смотрителю самому рука Оза была нужна, как якорь. Эмма осталась позади. Не сказав ни слова, она повернулась к домам спиной и будто бы исчезла,

сделавшись частью окружения. Оз не чувствовал ее, зато прекрасно ощущал каждого не-человека. Их взгляды жарили его спину похлеще палящего солнца в июньский день. Но сегодня лицо обдавала прохлада, оттого огонь на лопатках чувствовался острее.

Они шли медленно, тщательно вымеряя каждый шаг, словно несут на плечах невидимый и очень тяжелый гроб. Молча, словно боясь разбудить уснувшего вечным сном Юко, соблюдая минуту молчания по усопшему. Никто не поднимал глаз от земли, не плакал — каждый уже давным-давно был готов к тому, что может не проснуться уже сегодня. Смотритель только ткнул Оза под ребра, и тот, подняв глаза, остановился одновременно со всеми. И застыл, забыл, как дышать.

На краю поля, устеленного зеленой травой, на специальном помосте, завернутый в грязно-серую ткань, лежал не-человек. Маленький, ниже Оза, спеленутый, будто ребенок, спокойный и умиротворенный... Но бледный, почти белый, как снег, которого тут не было, и холодный. Когда до мальчика дошло, что перед ним настоящий труп, не корпус дроида или не родившийся образец, а не-человек, проживший целую эпоху, Оза едва не вывернуло. Это не было похоже на похороны всех тех красивых имен. Это были настоящие похороны с настоящим прощанием. В последний путь отправлялся тот, кто успел прожить целую жизнь, кто оставил след на этой планете.

Смотритель и бровью не повел, увидев лицо Юко. Он отпустил схватившегося за рот мальчика, и его шаги врезались в уши хрустом примятого другими не-людьми гравия. Остальные старики потянулись за киборгом, но будто бы бесшумно, как призраки, минуя застывшего в ужасе человека и не задевая его даже дыханием.

— Прости, — прошептал Смотритель и, наклонившись, коснулся своим лбом лба Юко. — Прости, что не пришел раньше. Надеюсь, теперь ты, наконец, снова встретишься с Юго...

Он принял что-то из рук одного из не-людей и вложил в ладонь усопшего. Старик все время улыбался. Горько, обреченно, скрывая дикую боль в сердце. Оз плакал, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Каждый по очереди подошел к Юко и, что-то ему оставив, сказав, отошел и больше не обернулся ни разу. Уже успокоившиеся не-люди тихо говорили о чем-то со Смотрителем, иногда поглядывая в сторону Оза или Эммы.

Последний прощающийся протянул руку мальчику и, когда тот неуверенно коснулся кончиками пальцем сморщенной ладони, дернул на себя.

— Благослови его в последний путь, — прошептал не-человек, не глядя Озу в глаза. Его голос был злым, но обреченным. Смотритель обеспокоенно посмотрел в их сторону, и эта неожиданная забота заставила мальчика сделать шаг вперед. Он должен. Он ведь не просто так сюда пришел, его не зря потянуло вслед за Смотрителем, так, может быть...

— Я сделаю это, — прошептал он, подойдя к Юко, который, казалось, слегка улыбался. — Я точно найду способ воскресить человечество. И ваша жизнь будет не напрасной. Обещаю.

Мальчик, не зная, что оставить, наклонился и, понимая, что не может просто коснуться лбом лба усопшего — это неправильно, это... не по-человечески — прикоснулся ко лбу не-человека губами. Смотритель оторопел, увидев, что Оз интуитивно правильно благословил Юко. И чуть улыбнулся.

— Идем, — вскоре позвал он мальчика, стараясь сделать голос тверже. — Нам пора.

И Оз, не говоря ни слова, пошел за ним, минуя вновь расступившихся не-людей, которые теперь провожали мальчика совсем не злыми взглядами. Они слышали его слова, обращенные к Юко. Они приняли их на свой счет и впервые увидели в маленьком человеке надежду, которую утратили больше века тому назад. Толпа стариков в одинаковых комбинезонах одинакового цвета взглядом провожала три одинокие фигуры: двое — совсем взрослые, дроид и не-человек с черными пальто в руках и хрупкий, но уже по-своему сильный мальчишка — в красной куртке, накинутой на плечи. Будто яркий луч в сопровождении двух теней.