Не место для якоря
Шрифт:
Стингрэй ошарашенно смотрел на меня. Видимо, такой версии оправдания неудач он никогда прежде не слышал.
– Я мог бы догадаться, - наконец вымолвил он.
– Это и правда серьезный недостаток игрового пространства. Вы никогда не пробовали самостоятельно летать на настоящем флаере? Если он есть у вашей семьи, конечно.
– Нет, не пробовала. Да и в любом случае так делать нельзя, - уж нарушителем режима я никогда не была. Разве что когда сбегала на собеседование. Но это было лишь исключением, подтверждающим правило.
– Да, конечно, нельзя, - он улыбнулся. По нему явно
Он на некоторое время задумался, заставив меня неловко переминаться с ноги на ногу. И так неудобно перед ним, что сквозь землю провалиться хочется. Наконец он выдал:
– Думаю, это можно исправить. Приходите к ангару в семь вечера, - он заговорщицки улыбнулся.
– А... зачем?
– его предложение меня очень сильно удивило. Наверно, не менее сильно, как и его мое оправдание пару минут назад.
– Как зачем? Будем учиться, конечно же, - Стингрэй подмигнул мне и тут же исчез, скрывшись за дверью.
11
Света
Легкий морской ветер играл зелеными листьями дерева грецкого ореха прямо над нашими головами. Я смотрела вдаль и видела, где заканчивается небольшой поселок. Его окружало поле сухой травы, и где-то там должно быть море, которое невозможно заметить с этого места.
Я молчала, не в силах поверить, что проделала этот путь ради ничего. Вроде бы я понимала, что есть вероятность того, что Бойко уже умер, но всё же надежда давала мне силы искать дальше, а тайна не могла существовать, если бы не было лазейки, чтобы её можно разгадать. Как так могло получиться, что он умер, унеся с собой мои секреты?
Женщина тоже молчала, наблюдая за мной ясными светло-карими глазами. Она не торопилась уходить, ждала, когда же мы что-нибудь скажем.
– А у него были дети? Кто-нибудь из семьи, кто ещё живет здесь?
– уверенно спросил Ян, словно это было нужно ему, а не мне.
– Были, и от первого брака, и от второго, только никто из них здесь не живет. Первый сын остался в Болгарии, второго я уже давно не видела, даже не знаю, как там Илья, а дочь, Нина, как поступила в институт в Мелитополе, так там и осталась, - охотно пояснила женщина и тепло улыбнулась. Её добрые глаза с лучинками морщинок говорили о том, что ей и в самом дело было бы интересно узнать, как поживают дети Видинского.
– А вы были знакомы с Бойко?
– спросила я, и утвердительный кивок был мне ответом.
– Вы можете что-нибудь о нём рассказать? Каким он был?
– Ой, девонька, я бы с радостью поболтала с тобой о деде Бойко, - она виновато развела руками, а затем наклонилась и взяла ведро с шелковицей, - но не могу сейчас, дома доча банки уже кипятит, ждет, пока я принесу ягоды для компота. Вам очень надо?
– Да. Очень-очень.
Наверное, в моем голосе прозвучали жалобные нотки, потому как женщина снова оглядела нас, теперь уже
– Вы не местные что ли? Где остановились?
– В Геническе, - ответил за меня Ян.
– Может, мы тут пару часов погуляем, а потом найдем вас?
– Да я так быстро не управлюсь, - проворчала женщина, но в её голосе не было недовольства. Затем глаза немного лукаво заблестели, и она более заинтересованно продолжила: - Да и маршрутки скоро уже перестанут ходить. А хотите я вам комнатку сдам? К ночи мы управимся, тогда и поговорим. А завтра поедете назад в свой Геническ.
Я замешкалась. Предложение было очень заманчивым, и будь я одна, непременно бы его приняла. Но со мной Ян.
Я обернулась к нему, наткнулась на пристальный выжидающий взгляд и спросила, слегка запинаясь:
– Давай ты вернешься, а я останусь здесь? Я очень хочу узнать о Видинском и назад не поеду, - конец фразы прозвучал как-то упрямо, словно я спрашивала у него разрешения на какую-то проделку и пыталась не получить отказ.
– Нет, мы останемся вместе, - в уверенном тоне не было сомнений, и хотя перспектива остаться вместе меня немного пугала, я обрадовалась.
– Скажите ваш адрес. И объясните, как дойти. Пожалуйста.
Женщина принялась рассказывать ему, как до неё добраться, а после предложила или подождать её в комнате, или посидеть возле дома на лавочке, или прогуляться пару километров до лимана. К нему вела асфальтная дорога, пересекавшая всё село. Местные жители катались до него на машине или велосипеде, но некоторые любили и пройтись. Мы решили осмотреть эту единственную местную достопримечательность.
Дорога была пуста. Её окружало поле высокой желтой травы, выгоревшей на солнце. То и дело по обочинам проскакивали высокие жесткие стебли чертополоха со светло-коричневыми сухими коробочками засохших цветов. Вдали отливал синевой лиман, звал погрузиться в свои ласковые воды с желанной прохладой, но я осталась равнодушна к его призыву, не в последнюю очередь из-за отсутствия купальника или хотя бы сменной одежды.
Рядом медленно шел Ян, подстраиваясь под мои маленькие шаги, и рассказывал про свой первый прыжок с парашютом. Я то всматривалась вперед, в прекрасную дальнюю синь, то украдкой косилась на него и улыбалась. Даже если бы он решил поведать мне о строении двигателя внутреннего сгорания, я бы всё равно не смогла приглушить свои эмоции от его голоса, улыбку от взгляда его живых глаз, мурашки от того, как эти глаза смотрят на меня.
Мой рассказ о выставке, где я узнала о существовании Бойко, на фоне приключений Яна казался тусклым и неинтересным, но он внимательно слушал и даже задал несколько вопросов. Я была ему благодарна за эту непосредственность и дружеское участие.
Вскоре асфальт закончился, и пыль грунтовой дороги с мелкими камешками так и норовила залезть под подошву ступней. То и дело приходилось останавливаться и вытряхивать их из шлепанцев. Ветер по мере приближения к морю становился всё сильнее, принося с собой такую особенную морскую свежесть. Вода, купленная нами перед поездкой, уже давно перестала быть холодной, и эта легкая прохлада оказалась как нельзя кстати.