Не место для якоря
Шрифт:
Ян тоже почувствовал эту нездоровую атмосферу и, быстро допив чай, предложил вернуться в Геническ, ссылаясь на то, что друзья за нас уже беспокоятся. Я была совсем не против, так как ощущала пелену испуга, накрывшую эту комнату. Вскоре необычное поведение хозяйки достигло апогея, когда она ни с того не с сего отказалась брать с Яна деньги за ночлег, никак это не мотивируя, но судя по её невменяемому состоянию, спорить было бесполезно.
Когда мы уже вышли за порог и приготовились в сотый раз благодарить за гостеприимство, она, не выпуская из рук всё ту же тряпку, предложила с таким видом, словно соглашается на прыжок с парашютом:
– Хотите сходить на его
Я вопросительно посмотрела на Яна, не зная, как относиться к такому предложению. Он пожал плечами, дескать, решай сама. По правде говоря, больше всего сейчас хотелось поскорее вернуться в номер и принять душ, а не тащиться по полуденной жаре непонятно куда, но хозяйка вела себя так, словно делает что-то очень важное, причем наступив на горло собственному страху.
Татьяна Ивановна попросила нас подождать её, скрылась в доме, а потом вышла в легком салатовом халате. Закрыв входную дверь, она повела меня и Яна по пыльной дороге на край деревни, по пути здороваясь с соседями или же игнорируя их приветствия, когда задумывалась. Я поздно вспомнила, что на кладбище нужно приносить конфеты или другую еду в количестве двух экземпляров, и предложила зайти по пути в магазин, но молчаливая хозяйка остановила меня, заверив, что нам не нужно ничего покупать. Это тоже было странно, так как и она сама ничего с собой не взяла, хотя ласково и с теплом отзывалась о деде Бойко.
Когда дорога превратилась в вытоптанную тропинку посреди поля практически полностью выгоревшей на солнце травы, мы стали идти гуськом. Ян же, идя последним, периодически останавливался и рвал редкие полевые цветы, выглядывающие среди жухлых стеблей типчака. Букет получился очень хлипким и тонким, а когда я разделила его на две части, отдав одну Яну, и вовсе несуразным. Но надо всё-таки уважить этого художника. Пусть даже я и не найду ответов, эта поездка принесла мне очень многое - встречу с Яном, и чем бы это ни закончилось, я определенно не смогу стереть из памяти эти южные каникулы.
Вскоре показалось заросшее высокой травой кладбище на маленьком оазисе деревьев посреди поля. Видимо, деревья не стали срубать, чтобы была хоть какая-то тень, и благодаря ей я почувствовала облегчение, когда мы зашли на эту священную территорию. Я не могла разделить важность момента с Татьяной Ивановной, так как больше думала о том, что после этих пеших походов все мои ноги испачкались в пыли и мне просто необходимо как можно скорее оказаться в номере. Хорошо, что хоть панамку в поездку взяла, иначе нос бы сгорел окончательно. Ян же шел как ни в чем не бывало, словно эта прогулка его совсем не напрягает и нет ничего странного в походе туристов на могилу незнакомого человека жарким днем.
Виляя между тесно притулившимися друг к другу оградами, мы вслед за хозяйкой вошли в голубую калитку и встали у могил. Их оказалось две - мужская и женская. Памятники были простые, сделанные из спаянных металлических листов каким-то местным мастером, и покрашенные голубой краской, которая теперь местами обшарпалась и обнажила спрятанное под ней стальное естество. Этот участок захоронения был более ухожен, чем расположившиеся поблизости, наверное, дочь Бойко из Мелитополя всё же иногда сюда приезжала и наводила хоть какой-то порядок. Пластмассовые цветы по большей части потеряли свой цвет и от дождя склонились под неестественными углами, приготовившись к падению.
Я разделила хлипкий букет полевых цветов на две части, и положила один на могилу женщины с выцветшей фотографией, так как мне показалось важнее проявить жест уважения к женщине, хоть я и приехала сюда ради Бойко.
Я присела рядом с Яном, пытаясь разглядеть, что же он заметил. На плите были написаны годы жизни - 17.09.1917-22.03.2000 - и латинское изречение "а posse ad esse". Ян же не вчитывался в него так долго. Присев рядом, я обнаружила, что всё это время он набирал его в строке поисковика на мобильном, чтобы узнать его значение. Интернет притормаживал, так как мы находились уже в километре от Фрунзе, но вскоре выдал результат: "от того, что возможно, к тому, что существует". Мне понравилась эта фраза. Бойко был мечтателем, любил придумывать и рассказывать разные истории, и даже мне казалось, что она к нему как нельзя подходила.
Я посмотрела на могилу женщины, но она на ней краска слезла ещё сильнее, поэтому я рассмотрела только отдельные фразы "Видинская Ярослава...", год рождения "1925" и "Да пребудут с тобой небеса всегда и во веки веков".
Поднявшись на ноги, я отошла к выходу и окинула последним взглядом могилы. Смерть всегда печалит и заставляет задуматься о вечном, и мне было искренне жаль, что я так и не познакомилась со сказочником Бойко. Хорошо, что у него были дети, которые помнят о нём и после смерти. Он, должно быть, был неплохим человеком, и я попыталась передать ему своё уважение мысленно, глядя на места захоронения его и его жены. Это единственное, что я смогла сделать. Наверное, именно этого и ожидала Татьяна Ивановна, приведя нас сюда. Она по-прежнему наблюдала за нами с некоторой настороженностью, и мне казалось нетактичным задавать ей вопрос о том, каких действий она ожидает от нас на этой могиле. Мы должны станцевать? Заплакать? Каяться в грехах? У меня не возникло никаких особенных чувств, кроме привычной скорби по всем тем, кого я знала в своей короткой жизни и кто покинул меня. Бойко же, хоть и каким-то образом ворвался в мою жизнь, был совершенно незнакомым человеком, просто мечтающим так же, как и я.
Обратная дорога вконец меня измотала, и я прокляла себя, что не отказалась от похода на могилу Видинского. Радовало только присутствие Яна в такой необычной ситуации. Подумать только: теперь, когда лед в отношениях растоплен и всё начало налаживаться, мы проводим наш первый день вместе на кладбище! Хорошо, что рядом старый добрый Ян, и его я мало чем могу удивить, поэтому не постеснялась согласиться на эту прогулку, но если бы это был не он? Даже не представляю, кого ещё я могла бы взять с собой в это странное приключение и чувствовать себя при этом совершенно спокойной.
Вскоре мы вступили на территорию села, но к остановке пошли не знакомыми уже дорогами, а петляя в каких-то улочках. Но этому вскоре было дано объяснение. Хозяйка остановилась около одного типично украинского домика, приземистого, побеленного с обведенными синим окнами. Он не бросался в глаза при первом взгляде, так как дорога от деревянной калитки до входной двери была укрыта аркой вьющейся виноградной лозы, а перед самым домом росли пышные деревья абрикоса и груши. Под окнами же виднелись заросли крыжовника, смородины и мяты. Теперь дом был неухоженным, так как, судя по рассказу нашего проводника, внуки Бойко лишь иногда приезжают сюда как на дачу. У них есть где-то в поле большой участок земли, засаженный картофелем, а позади самого дома они выращивают помидоры, огурцы, морковь и подобные овощные культуры.