Не могу его оставить
Шрифт:
— Всё это слишком много.
— Хорошо. Вкратце. Между прочим, я даже не знаю твоей фамилии.
— Похожа на твою. Вигант. Правда забавно? — Женя хотела было добавить "Это по мужу", но вовремя прикусила язык.
Чего это вдруг Мартина понесло на откровения? До сих пор он подобного интереса не проявлял.
Ей хорошо, тепло и уютно. Рука Мартина ненавязчиво поглаживала её по плечу и Женя мучительно боялась, что её откровенный рассказ нарушит приятную интимную связку в одну секунду. Она так давно не чувствовала ласки и нежности, что в какой-то момент не могла поверить
— Я тоже не особенно много о тебе знаю. Сколько тебе к примеру лет?
— Боишься, что твой рассказ может повлиять на мою неокрепшую детскую психику, — хихикнул Мартин, — не бойся я уже совершеннолетний. Тридцать три.
— Вот бы никогда не подумала. Ты выглядишь моложе. И я тебя старше.
— И, что? Не тяни время.
— Я такая пьяная, — Женя вздохнула, попробовала отстраниться от Мартина, но он прижал её сильней.
— Слушаю тебя.
Лучше бы он заткнулся. Оказывается, учиться доверять заново — это не так-то просто.
Мартин улёгся на диван, перекинув ноги через спинку. Женя оказалась рядом, почти повисая на краю и прижимаясь носом к его волосатой груди. Забавно, но до сих пор растительность на теле не казалась ей достаточно привлекательной. И длинные волосы и слегка перекачанная мускулатура. Или может быть, она нарочно пытается себя убедить в отвращении к другому мужчине?
— Двигайся ближе, а то упадёшь. А хочешь пойдём в спальню.
Мартин подхватил Женю ладонью и с силой притянул к своему телу.
Они поцеловались сперва осторожно, словно пробуя друг друга на вкус, затем почти до боли сминая и закусывая губы друг друга. Женя подхватила подол его футболки и потянула вверх, обнажая смуглое и горячее тело. Ощутила под пальцами вязь татуировки на плече, затем выпуклую вишенку соска. Вкус прикосновений отозвался на губах атласом. Она пробежала пальцами по упругим завиткам кудрей и прижала его голову к своей груди.
Мартин уложил ее на спину. Она невольно отвела глаза, уступая его pуке. Мартин водил pукой по ее телу. Женя лежала неподвижно, с закpытыми глазами. Ей было хорошо и страшно одновременно.
Мартин провёл ладонью вдоль ее ноги, проложил дорожку из поцелуев к ямочке над ее коленом. Погладил бледную коленку пальцами и принялся дальше исследовать ее тело. Внутренняя поверхность бедра невольно дрогнула. Женя напряглась. Мартин на несколько мгновений вскинул голову, пытаясь оценить реакцию и прикоснулся к нежной коже губами. Складочка у лона. Живот. Он погладил и поцеловал пупок, двигаясь дальше. Грудь. Две маленькие груди с тёмными, как вишни сосками. Он взял их в ладони и погладил пальцами светлую кожу. Согрел своим дыханием, как хотел когда-то, и поиграл языком с розовыми вершинками. Плечи, шея, уши… Он обследовал все, затем снова приник к ее рту. Сильная мужская ладонь легла на ее лоно и погладила подушечками пальцев…
Жене всегда казалось, что Игорь ей за, что-то мстит.
Он всегда говорил, что Женя его не уважает, не ценит его, как личность, игнорирует его интересы и потому её надо воспитывать.
Потом он стал брать ремень и бить её сильнее, приговаривая «знай свое место». А, что бы не услышали соседи запирал в ванной. Секс превратился в беспрекословное выполнение прихотей — она должна была ползать на коленях, облизывать всё, что Игорь захочет от пальцев на ногах до задницы. Игорь мог лезть куда захочет и делать всё, что хочет, но обязательно грубо.
Её били, обзывали, связывали, ставили на колени, заставляли ползать, на неё мочились.
Эти унижения и насилие продолжались несколько лет, она стала параноиком и истеричкой.
Доведённая до отчаяния, Женя почти решилась на суицид. И тут она узнала, что беременна. И вот Игорь возвращается со службы после какой-то неудачи. Рухнул его проект. Наехала налоговая инспекция. Женя не помнила причины. Помнила лишь побои и холодные мёртвые глаза. Очнулась уже в реанимации, после преждевременных родов…
Ребёнок умер, а Игорь по-прежнему удовлетворял свои амбиции, унижая её, каждый раз она плакала, глотая слёзы вперемешку с рвотными позывами от глубокого минета. Женя ненавидела секс, в ней не осталось никакой нежности, ее высекли ремнем.
Женя попыталась вырваться из рук Мартина. Она понимала чего он хочет. Но её коробило от любых прикосновений, потому что за ними стояла не любовь, а извращённая похоть.
— Ты чего? — странно, но кажется Мартин удивился не просто искренне, а с тревогой, — я сделал, что-то не так? Тебе неприятно?
Ощущение вкуса его губ нахлынуло машинально. Нахальные, бархатные. Целовался Мартин хорошо. Настолько хорошо, что от этого воспоминания Женя почувствовала, как участилось дыхание, а ноги стали ватными.
В какой-то момент у неё даже помутилось в голове и внизу живота стало пронзительно жарко.
В конце концов, почему она не может позволить себе маленькую человеческую слабость?
— Мартин, прошу тебя не надо.
Эти слова дались ей невероятным усилием воли. Внутри всё кипело и протестовало. Почему она не заслужила обычного удовольствия? Почему она наказывает сама себя? Да и просьба эта, выглядит по меньшей мере глупо. На, что она рассчитывала, придя к Мартину домой.
Но это раньше Женя боялась одиночества, теперь она спокойно может быть одна, найти себе занятия. Она приняла это состояние и нет страха никакого…кроме страха, кого-то впустить в свою жизнь. И сейчас она не уверена, что способна любить, заботиться, давать душевное тепло. И похоже этот защитный механизм становится всё сильнее и сильнее.
— В сладости первого поцелуя есть горечь последней ссоры? — не смотря на то, что фраза была произнесена насмешливым тоном, выглядел Мартин не очень. Похоже, что до сих пор ему ни разу не отказывали и он откровенно не знал, что делать. Вышло странно и некрасиво. Женю охватило хорошо знакомое чувство вины. Какой она отвратительный человек вместе со своими идиотскими сомнениями. "Ты пи*дострадалица, — говорил Игорь, — кому нужны твои эмоции и игра на чувствах? Успокойся уже".