Не могу забыть… Люблю-2
Шрифт:
А вот она? Что держит её в этих странных отношениях? Неужели только секс?.. Или что-то ещё? Возможно, реализует материнскую роль рядом с молодым спутником. Инна сказала, что своих детей у Татьяны Ильиничны нет. Любит его по-матерински, вот и прощает всё, как нерадивому ребёнку.
Пытаясь понять чужие мотивы, я невольно поймала себя на том, что ведь я сама ничем не лучше. Влюбилась без ума в женатого мужчину и никак не могу его забыть. Ежедневно рву свою душу на части… Даже сейчас, после всего пережитого, стоило бы Егору только поманить меня пальцем, я плюнула бы на всё и понеслась за ним хоть на край света.
Как могу
Глава 4
После обеда Инна Кирилловна повела меня в корпус для сотрудников, где мне выделили служебную квартиру на втором этаже. Здание находилось на берегу озера, а из окна моего жилища открывался прекрасный вид на симпатичный берёзовый лесок.
В квартире была одна небольшая комната с диваном и видавшей виды мебелью. Санузел, зашитый в белый кафель под самый потолок, порадовал вполне современной душевой кабиной. На кухне дела обстояли до крайности просто и лаконично: стол, стул и микроволновка. Впрочем, готовить я особо никогда не любила, да и времени не хватало, а выпить чашечку кофе можно и в таких спартанских условиях.
– Ну вот, твои хоромы, – со вздохом сказала Инна. – Не бог весть что, но жить можно…
– Ничего, обживусь постепенно… – успокоила я не столько Инну, сколько себя. После московских интерьеров здесь, конечно, было совсем простенько.
– Оля, если тебе здесь не понравится, можешь в ближайшем райцентре снять квартиру или даже отдельный дом, – посоветовала моя спутница. – У тебя же машина, а здесь езды от силы минут сорок. Меня муж каждый день привозит и увозит, уже приспособились…
Я обещала подумать, а пока отправилась переносить свои вещи из Тигуана. Неожиданно откуда-то взявшийся Степаныч в своей ковбойской шляпе, вызвался мне помочь. Совместными усилиями мы справились с багажом за каких-то полчаса.
Оставшись одна, я ещё раз осмотрела новое жилище и до такой степени захотела вдруг домой, что крупные слёзы непроизвольно покатились по щекам. Я бросилась на диван и плакала навзрыд. Всё здесь было для меня чужим и незнакомым. А своя родная квартирка, вся такая ухоженная и со вкусом обставленная, была так далеко… Ко всему хорошему привыкаешь очень быстро, а вот отвыкать приходится через боль, слёзы и страдания.
Невольно закралась крамольная мысль: а не побросать ли вещи обратно в машину и не рвануть ли домой… Ну не смогу устроиться врачом… Ну и что? Работы, что ли в столице для меня не найдётся? Однако что-то удерживало меня от дерзкого побега. И это было не только чувство долга перед пациентами и новыми коллегами, но и некое предчувствие того, что здесь, в «Сказах», скрытых в сердце уральских лесов, я обрету своё долгожданное счастье.
***
Чтобы не страдать бесполезной жалостью к себе, я утёрла слёзы и отправилась в ординаторскую. Инна Кирилловна уже уехала домой, и я, не стесняемая ничьим присутствием, взялась за дело.
Изучила анамнезы всех своих пациентов, сгруппировала их по диагнозам, отметила сопутствующие заболевания, просмотрела схемы лечения. Все полученные сведения занесла в Excel таблицу на своём ноутбуке. Когда всё систематизировано и разложено по полочкам, мне гораздо легче работать.
За делами я не заметила, как наступил глубокий вечер. Неумолимо приближалась ночь, а значит, нужно было идти в пустую квартиру на ночлег. Я постаралась
Придя домой, я первым делом отыскала в своём багаже постельное бельё, пижаму, полотенца и туалетные принадлежности. Быстро приняла душ и нырнула под одеяло. Я долго лежала, прислушиваясь к ночным звукам, доносившимся извне. Здесь всё было совсем не так, как в большом городе.
Невероятная тишина, лишь изредка прерываемая криками ночных птиц и других лесных обитателей, была настолько непривычна, что просто не укладывалась в голове. Никаких шумов, ни человеческих голосов, ни грохота машин, ничего! Всё погрузилось в сон.
Я почувствовала, как моё напряжение и тревога постепенно тают, отступая под натиском сладкой дрёмы. И в этот момент в коридоре послышались осторожные шаги…
Незваный ночной визитёр остановился у моих дверей, замер на некоторое время, потом тихонько постучал в дверь и жарко прошептал в замочную скважину:
– Оля! Открой, это я, Алексей…
План в голове созрел моментально. Я села на свой диван и принялась ритмично раскачиваться на нём, чтобы он скрипел как можно громче. Жуткий скрип я сопровождала страстными стонами и периодическими криками: «Ещё! Ещё! Глубже! Вот! Так!».
Судя по звукам, доносившимся с лестничной площадки, Алексей, услышав мой импровизированный спектакль, опять насторожился, но поняв, что ему здесь ничего не обломится, также осторожно удалился прочь.
Я снова легла, крайне довольная своей находчивостью. Сумела отшить навязчивого кавалера, даже не прибегая к словам и веским аргументам. То-то он сейчас будет ломать себе голову, кем является тот более удачливый соперник, что сумел разбудить во мне такую дикую страсть… И кто посмел так дерзко опередить его – главного покорителя женских сердец на всю округу.
***
Ночью мне снова снился Егор. Впрочем, ничего странного в этом не было: он снился мне с тех самых пор, как я впервые увидела его в клинике. Сейчас я очень страдала без него, без его губ, без близости его тела… И ночные видения, как могли, компенсировали мне мою утрату.
Мы опять без устали занимались любовью, совсем как в те два сумасшедших месяца, ставших самым сладким наваждением в моей жизни. Лишь во сне я забывала о том, что бесповоротно отвергнута им, и никакого будущего у нас уже не будет. Не будет свадьбы, не будет детей… Я даже случайно прикоснуться к нему больше не смогу.
А зелёные глаза моего возлюбленного опять и опять, раз за разом, всю ночь терзали мне душу. Неужели эта рана так никогда и не заживёт? Неужели я до самого своего конца буду жить только этими ночными видениями?
***
В половине шестого утра меня разбудил бойкий щебет неугомонных птиц. Понимая, что едва ли смогу уснуть снова, я встала, отыскала среди вещей тренировочный костюм и отправилась на раннюю утреннюю пробежку.
Выйдя на улицу, я обнаружила на скамье, стоявшей возле подъезда, дремавшего Алексея. Он сидел, нахохлившись, зябко кутаясь в свой пиджачок. Его белокурая голова свесилась вперёд, и непокорные кудри разметались, кто куда. Видимо, он был настолько полон решимости узнать имя своего соперника, что решил караулить его у моего подъезда. Однако, в какой-то момент усталость сморила его, и он заснул.