Не молчи...
Шрифт:
Василий послушно отдал телефон Вилоре. Та минуту молчала, но видел, как она с каждым мгновением становится все более мрачной.
– Солнышко, я...
– начал говорить я, понимая, что сознаться придется. Не дура она у меня, все поймет, да и машину мою узнает. И морда моя там во всей красе присутствует.
Вилора подняла руку вверх, с грозным возгласом 'Тихо!'.
Выдохнул. Прислонился спиной к стене кабинета. Провел ладонями по лицу.
Видео закончилось, Вилора включила на повтор.
– Вилка, круто, да?
–
– Пошел домой, быстро!
– рявкнула она.
– А телефон?
– обиженно проговорил Вася. Вилора швырнула в него мобильным.
– В следующий раз точно ментов вызову, - заорала она. Василий испуганно удалился, хромая и тихо матерясь сквозь зубы.
Входная дверь с тихим щелчком закрылась. Мы остались вдвоем. Как начать разговор? С чего? И боялся, и в то же время надеялся, что Вилка поймет меня правильно.
– Вилора, я ...
– вновь начал я, отлепляясь от стены.
– На стол ляг, - как-то уж очень спокойно проговорила она. И даже на меня не смотрит. Внутри все похолодело. Одно дело гадать о ее реакции, а другое увидеть ее.
– Давай поговорим?
– попытался все-таки начать разговор.
– Я о многом прошу?
– резко сказала любимая. Вздохнул. Лег на живот, чувствуя, как прохладная поверхность холодит тело.
Услышал легкий перестук металлических инструментов. Почувствовал, как Вилочка моя начала разрезать майку, надетую на мне. Улыбнулся.
– Это уже традиция, мои шмотки резать?
– пошутил я.
Любимое мое солнце со стуком отложила ножницы в сторону. Почувствовал ее пальчики на спине, в области шрама.
– Хорошилов резал?
– Вилора продолжала поглаживать шрам, проигнорировав мой вопрос.
– Майка мне тоже нравилась, - пробормотал я, и попытался перевернуться на спину. Но Вилка прижала руки к моей пояснице, не позволяя шевелиться.
– Радим, я задала простой вопрос, на который хочу услышать простой ответ, да или нет, - отчеканила моя колючка каждое слово, не убирая рук с моей спины. Ну, радовало, что шрама не испугалась. Хоть и не видел ее лица, но был уверен, что отвращения в ее взгляде точно не увижу. Хотя она ведь медик, какое может быть отвращение при виде шрамов?
– Не помню, - пробормотал я, - Колючка моя, я понимаю, ты злишься, наверное...
– опять решил вызвать ее на разговор.
– Хорошо, я сама отвечу на свой вопрос, - уже громче проговорила Вилора, - Ты лежал в отделении спортивной травмы, тебя должен был посмотреть либо Васильев, либо Хорошилов. Потому как ты у нас знаменитость, пловец, надежда и опора отечественного спорта, то тебя мог смотреть только лучший, коим и является Агафон Петрович Хорошилов. Я права?
– Солнышко, - попытался перевернуться я.
– Я не о строении пищеварительного тракта мамонта спрашиваю, - почти закричала Вилора, - Да или нет, мать твою! Да? Или нет?
– Да, меня смотрел старый маразматик в очках, - пробухтел
– Я пока не настроена слушать, - уже тише сказала любимая. Услышал щелчки, заработали какие-то приборы.
– Брюки сними, - коротко скомандовала Вилора.
– Солнышко, я под ними голый, - улыбнулся я.
– Мне что, нельзя на твою задницу смотреть!?
– сквозь зубы процедила моя выдрочка.
– Можно и даже нужно, - хрипло сказал я, - Просто меня твои взгляды возбуждают, и лежать на животе неудобно, - трагично проговорил я, надеясь вызвать ее улыбку.
– Я тебе сейчас засандалю снотворного лошадиную дозу, - рявкнула Вилочка моя.
Поднялся на ноги, сбросил джинсы и обрывки майки на пол, лег на стол на живот.
– Никогда прием у врача меня так не возбуждал, - пробормотал я, чувствуя ласковые пальцы любимой на своей коже. Руки скользнули по спине, спустились по бедрам, задерживаясь на шрамах на ногах.
– Замри, - скомандовала любимая. Послушно не шевелился, понимая, что когда она в таком состоянии лучше не спорить, ведь и вправду усыпить может.
Закрыл глаза. Услышал, как хорошая моя отошла от меня. Открыл глаза, посмотрел на нее. Она сидела в своем кресле у компьютера и что-то внимательно рассматривала на мониторе. Протянула руку к телефону, стоявшему на столе. Набрала какой-то номер. Даже и не знал, что думать.
– День добрый, Вас Вилора Гольдштерн беспокоит, - услышал ее ровный голос, - Нет, что Вы, все в порядке, Агафон Петрович, Дед бегает, будто молодой, - вежливо проговорила она, глядя на меня. Моргнул. В ее глазах четко увидел жажду моей крови.
– Я люблю тебя, - прошептал одними губами. Вилора поняла. Прищурилась, но взгляд не потеплел, наоборот, стал еще более грозным.
– Вилковского помните? Вашего пациента, - тем временем продолжала Вилочка, задался вопросом, откуда у простой студентки номер телефона профессора, еще и звонит ему так свободно, - Да, весной в аварию попал. Почему интересуюсь? Лежит он у меня, рентген его рассматриваю. Любуюсь на труды Ваши. Отменно собрали. Но лишний раз не буду напоминать Вам о том, как я Вами восхищаюсь.
Колючка моя замолчала, внимательно слушая собеседника. Улыбнулась. Какая у нее красивая улыбка, устроился удобнее, подложив кулак под подбородок. Так приятно за моим колючим солнышком просто смотреть, любоваться ее растрепанным видом, глазками, которые убивали меня взглядом в настоящий момент.
– Что о прогнозах скажете?
– уже серьезнее спросила Вилора. Понял, что половину диалога пропустил, пока любовался своим чудом.
– Поняла, - услышал голос любимой, - Да, красив как черт, Агафон Петрович, полностью согласна. Понимаю, что Вы много тел повидали. Угу, - кивала Вилора, заметил, что ее взгляд блуждает по моему обнаженному телу. Отчего эрекция стала просто нестерпимой.