Не мой типаж, или "Любовь" по контракту
Шрифт:
— И ты даже не хочешь узнать, как я по тебе скучал, как страдал в одиночестве, думая и мечтая лишь о тебе? — наигранно театрально спросил Егор.
— А тебе было когда скучать? Сегодня Сарычева тебя развлекала, вчера, может, кто ещё наведывался из бывших? Так что, красавчик, я не верю в твои страдания!
— Бестия моя, мне всё-таки кажется, ты ревнуешь. Но раз мы должны быть на равных, я тоже имею право тебя ревновать. А ты должна будешь гасить вспышки моей ревности. С кем ты там снималась в последний раз? А твои
— Неправда, не полностью, на мне были часы, и какие часы!
А дальше мы немного увлеклись. Вспышка, а точнее, пламя ревности было погашено на том самом диване. Мы снова забыли о том, что дверь не заперта. Но хотя бы в этот раз секретарь Егора была на страже и никого не пустила в кабинет к боссу.
Ведь второго прокола ей босс не простит, обещал уволить, если история с Дашей повторится, и его хоть раз потревожат, когда он наедине со своей бестией. Об этом он мне поведал уже после, когда мы отдыхали после «отдыха» в стиле Кондратьева.
Глава 13
Вечер мы провели вместе.
Не просто находились в одно время на одной территории, как это бывало ранее, а вместе приехали домой, вместе готовили ужин и вместе после ужина смотрели новый фильм на домашнем кинотеатре.
Обычно после ужина, если вдруг мы были дома оба, Кондратьев уходил в кабинет, а я занималась своими делами или читала. Мало кто из моих знакомых знал, как много я читаю. А ещё я разрабатывала и просчитывала свой личный бизнес-план.
Мне уже 26, и я уже определилась, чем хочу заняться по жизни дальше.
После новогодних каникул я собираюсь открыть свой салон красоты и фитнес-клуб. Хотя второй пункт — пока только намётки, я намеревалась заняться им вплотную, как только салон начнёт себя окупать.
Я приглядывала подходящее помещение, выбирала оборудование, мебель, дизайны интерьера, проводила тайный отбор мастеров. Считала сметы первых расходов и так далее и тому подобное.
Так что меня не сильно тревожило, что Кондратьев не сидит рядом со мной вечерами.
Ведь то, что мы окажемся в итоге вместе, в одной кровати, было неизбежно. Даже если я ложилась спать раньше.
Но этот вечер мы просто провели вместе.
На мой вопрос, что случилось и чем вызвана такая перемена в поведении, он, полулёжа на огромном диване в гостиной, притянув меня ближе к себе, ответил:
— Вживаюсь в роль. Завтра же ужин с бабушкой. А тут ещё эта ревность.
— Кондратьев, я тебя не ревную! Не обольщайтесь, сэр!
— Так от этого только хуже, бестия моя. Я-то ревную.
И после этого, как волшебник, достаёт из ниоткуда и одевает мне на руку часы, те самые, что я рекламировала в журнале.
— Кондратьев!
— Не знал, как буду оправдываться перед бабушкой за то, что позволил тебе сниматься для этой рекламы обнажённой. Лучшего способа
Я рассмеялась и, состроив милую моську, сказала:
— А ты не заберёшь их, если я скажу правду бабушке, что на мне было нижнее бельё? Я не полностью обнажённая на фото.
— По фото этого не скажешь. Бабушка всё равно не поверит, решит, что ты меня выгораживаешь. Так что нагоняя не избежать. Скупать весь тираж журнала было уже поздно, да и безумно дорого. Так что часы не заберу, считай, реквизит.
Вздохнул он театрально, и мы продолжили смотреть фильм.
Я ненароком кидала взгляд на руку и периодически трогала пальцами браслет новеньких часиков. Не скрою, они мне понравились ещё на съёмке.
В итоге с того дня эти часы стали моим любимым украшением. Кондратьев остаток вечера и ещё полночи любовался ими на мне. В плане того, что любовался мною, когда на мне остались только эти часики.
Чем закончился фильм, я так и не узнала.
— А может, она и не видела той рекламы? Не думаю, что она читает Cosmopolitan, — выдвинула предположение я, когда мы заходили в роскошный столичный ресторан.
Это был выбор Дарьи Николаевны.
— Ты ещё плохо знаешь бабушку.
В подтверждение своих слов Егор достал телефон и показал сообщение в Вайбере. Фото разворота журнала с моей персоной и подпись: "Такую красоту надо беречь, а ты её на всеобщее обозрение выставил! Уведут и будут правы!"
Сообщение датировалось днём выхода журнала.
— Походу, мы с тобой у неё под колпаком, — сделала я вывод и призадумалась. — Слушай, а как ты думаешь, моя встреча с ней в Париже — случайность?
— Не знаю, не знаю, с бабушкой всё возможно. Она тот ещё шахматист. В карты это она только сейчас играть начала и не зря покер выбрала.
Это сравнение вызвало мою улыбку, вспомнила, как сама вчера мысленно назвала Кондратьева гроссмейстером, когда поднималась на лифте в его офис.
Слушай, а вы точно не кровные родственники?
Бабушка опаздывала или, как истинная леди, задерживалась. Нас уже проводили и усадили за наш столик. К выбору блюд мы не приступали, ожидая нашу почётную гостью, пили аперитив.
Кондратьев вёл себя непринуждённо, шутил. Мне было легко с ним.
Вскоре я заметила, что выбранный Дарьей Николаевной столик был хорошо виден с разных сторон зала ресторана. Мы были как на ладони, но ни Егора, ни меня это не смущало.
Разве что я обратила внимание, как пристально наблюдали за нами некоторые девушки и женщины. Кто-то смотрел пристально, кто-то украдкой бросал взгляды с восхищением на него и с завистью на меня.
И вот снова вспомнила своё правило: не встречаться с красавчиками! Женщины просто не могут смотреть на него не пуская слюни. Постаралась отбросить эту мысль, ведь он ничего такого не делал, он просто был самим собой.