Не на жизнь, а на смерть

Рэнкин Иэн

Под арками были узкие проходы, по бокам которых располагались торговые ряды и самодельные прилавки. Запах здесь был еще ужаснее, но Ребусу стало интересно: такого разнообразия не сыщешь ни в одном супермаркете. Сломанные очки, старые радиоприемники без верньеров, лампы, поношенные шапки, потускневшие кухонные ножи, кошельки и сумочки, неполные наборы домино и колоды карт. На одном прилавке не было ничего, кроме кучи обмылков (добытых, по всей вероятности, в общественных туалетах). На соседнем продавались вставные челюсти. Какой-то старик с неудержимо трясущимися руками уже нацепил нижнюю челюсть и теперь пытался подобрать

верхнюю. Ребус скорчил гримасу и отвернулся. В это время панки обнаружили коробку с солдатиками.

– Эй, приятель, – окликнули они лоточника, – а где оружие? Кинжалы, пушки и все такое?

Лоточник заглянул в открытую коробку:

– А вы, ребята, импровизируйте.

Ребус улыбнулся и пошел дальше. В Лондоне совсем другая жизнь. Повсюду толпы народа, суета, давка… Жизнь бьет ключом. Там постоянно испытываешь какое-то напряжение и стресс: едешь ли на машине по перегруженной дороге, идешь ли в магазин за продуктами или вечером в ресторан. Такое ощущение, что лондонцы пребывают в постоянном цейтноте. А здесь живут настоящие стоики, научившиеся ограждать себя от недоброжелательного внешнего мира шутками, в то время как лондонцы все удары судьбы принимают близко к сердцу. Два совершенно разных мира. Две разные цивилизации. Глазго всегда считался второй столицей Империи. И центром Шотландии на протяжении всего двадцатого века.

– Сигаретки не найдется, мистер?

Это был один из панков. Когда он подошел поближе, Ребус разглядел, что перед ним девушка (а он-то принимал всех этих ребят за представителей сильного пола!). Ничего удивительного, они все похожи, как горошины из одного стручка.

– Нет, извините. Я вот пытаюсь бросить…

Но она уже повернулась к нему спиной в поисках обладателя вожделенной сигареты. Ребус посмотрел на часы. Ровно два. Ему хватит тридцати минут, чтобы добраться отсюда до суда. Панки все еще спорили по поводу недостающего в коробке с солдатиками арсенала.

– Слушай, какая же тут выйдет игра, если не хватает самых важных деталей? Врубаешься, приятель? Самолетов не хватает… И один генерал куда-то запропастился. И доска пополам разорвана. Сколько ты за нее хочешь?

Главный спорщик был высокий тощий парень, и черный наряд только подчеркивал его худобу. «Худой как селедка», – сказал бы о нем отец Ребуса. Интересно, а Оборотень худой или толстый? Дылда или коротышка? Молодой или старый? Есть ли у него работа? Супруг? Или супруга? Знает ли кто-то из близких ему людей правду о нем? Знает и молчит… Когда и где он собирается нанести следующий удар? Лиза так и не смогла ответить ни на один из этих вопросов. Может, Флайт был прав в своих рассуждениях о психологии: сплошные догадки, и больше ничего. Словно игра с недостающими частями, правила которой никому не известны. Иногда в финале ты понимаешь, что играл в совсем другую игру, игру по твоим собственным правилам.

Вот что ему было нужно: новые правила игры в борьбе с Оборотнем. Правила, которые позволят им одержать победу. Статьи в газете – это всего лишь начало, и теперь следующий шаг за Оборотнем.

Может, на этот раз Кафферти удастся выйти сухим из воды. Но только на этот раз. Фигуры расставлены, и им еще предстоит разыграть эту партию.

Было около четырех часов, когда Ребус, дав показания, вышел из зала суда. Он отдал материалы по делу водителю, немолодому лысоватому сержанту, и уселся на переднее сиденье.

– Держите

меня в курсе, – сказал он. Водитель кивнул.

– Прямо в аэропорт, инспектор? – Надо же, сколько сарказма в таком, казалось бы, простом вопросе! Ловко этот сержант поставил его на место! И как это ему удалось? Может, дело в местном акценте? Или в том, что между западным и восточным берегами никогда не было особой симпатии; их словно разделяла стена, стена непримиримой молчаливой вражды. Водитель повторил свой вопрос, на этот раз погромче.

– Да, прямо в аэропорт, – так же громко ответил Ребус, – у нас, в эдинбургской полиции, очень напряженный график: сплошные разъезды…

Когда он добрался до своего отеля на Пикадилли, голова буквально раскалывалась. Ему были необходимы покой и тишина. Он так и не сумел связаться ни с Флайтом, ни с Лизой, но они вполне могут подождать до завтра. В данный момент он не хотел ничего.

Ничего, кроме тишины и покоя. Лежать в постели, глядя в потолок и не думая ни о чем.

Начало недели было сплошным кошмаром, но прошла только половина недели. Он принял две таблетки парацетамола, привезенные из дома, запив их тепловатой водой из-под крана, весьма омерзительной на вкус. Значит, это правда, что вода в Лондоне проходит через семь пар почек, прежде чем попасть тебе в стакан? Во рту остался маслянистый привкус; ничего общего с тем острым, свежим вкусом, который имеет вода в Эдинбурге. Семь пар почек. Он окинул унылым взором свой багаж, думая о том, сколько здесь ненужного барахла – барахла, которое ему никогда не понадобится. Даже бутылка виски так и осталась непочатой.

Где-то зазвонил телефон. Это был его телефон, но он стойко игнорировал звонок в течение пятнадцати секунд. Потом застонал, потянулся рукой к стене и, нащупав аппарат, прижал к уху телефонную трубку:

– Дай бог, чтобы у тебя были хорошие новости.

– Ты где пропадал, черт тебя дери? – В голосе Флайта звучало раздражение и беспокойство.

– Тебе тоже добрый вечер, Джордж.

– Произошло еще одно убийство.

Ребус рывком сел, свесив ноги с постели:

– Когда?

– Тело обнаружили около часа назад. И вот еще что… – Он помедлил. – Мы поймали убийцу.

Ребус вскочил:

– Что?!

– Мы поймали его, когда он пытался убежать.

У Ребуса подкосились ноги. Он едва смог выговорить:

– Это в самом деле он?

– Может быть.

– Где ты сейчас?

– В отделе. Мы привезли его сюда. Убийство произошло в доме, в двух шагах от Брик-Лейн. Неподалеку от Вулф-стрит.

– В доме? – Это было неожиданно. Предыдущие убийства происходили на улицах. Но, как сказала Лиза, модель поведения убийцы может постоянно меняться.

– Да, – сказал Флайт, – однако и это еще не все. Мы изъяли у него деньги, которые он украл в доме, кое-какие драгоценности и фотоаппарат.

Ну это уж ни в какие ворота не лезет. Ребус снова сел на кровать.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – сказал он, – но метод…

– На наш взгляд, сходится с предыдущими. Посмотрим, что скажет Филип Казнс. Он уже в пути. Он как раз в это время где-то ужинал.

– Я отправляюсь на место преступления, Джордж. Потом я заеду к тебе.

– Хорошо, – с явным облегчением проговорил Флайт.

Ребус завозился в поисках бумаги и ручки:

– Какой адрес?

– Копперплейт-стрит, дом сто десять.