Не надо бояться
Шрифт:
— Ты не умрешь, бабуля? — опасливо спросил Алеша, вглядываясь в лицо старушки. Ему показалось, что на нем появилось странное, торжественно-умиротворенное выражение.
— Все в руках Божьих. Но я не боюсь смерти, Алешенька! Господь послал мне счастливый конец. Я с родными, заботливыми, любящими людьми.
— Бабуля, а может, твоя душа немного поживет у Бога на небе, а потом вернется на землю? Заново родится?
Но бабушка лишь погладила Алешу по плечу.
Утром
— Прабабушка Анна умерла. Пойдем попрощаемся с ней.
— Заснула и не проснулась? Как Полкан?
Мама молча кивнула.
Прабабушку отпевали в церкви. Мама и бабушка плакали.
Плакали Алешины тети и все знакомые и незнакомые ему женщины. Дедушка вздыхал и украдкой смахивал слезу.
Алеша слушал голос священника, смотрел на иконостас, на распятого на кресте Иисуса, и ему вдруг показалось, что бабушкина душа где-то рядом. Она смотрит сверху на него, на всех пришедших проститься с ней и светло улыбается.
— Мама, можно я сегодня буду спать вместе с вами, — спросил Алеша, вытирая вилки. — Мне как-то неуютно одному.
Бабушка и дедушка помогли родителям убраться после поминок и уехали домой.
— Можно, — разрешила мама, расставляя посуду.
— А прабабушка больше никогда не вернется? Бог не разрешит ей родиться заново?
Мама села на табурет.
— Думаю, что бабушкина душа отдохнет. А потом Бог пошлет ее на землю снова. И прабабушкина душа войдет в тело рождающегося младенца. Вот только когда это произойдет и кем она станет, никому неведомо.
— А прабабушка будет помнить о своей прошлой жизни?
— Нет. Не будет. При рождении ангел легонько ударит малютку по губам. И душа забудет все, что с ней было когда-то. Так Бог заботится, чтобы человек ни мучился от былых обид, неприятностей, разочарований. Не страдал от невозможности вернуться в прошлую жизнь, к прежде любимым, дорогим людям.
— Как грустно ничего не помнить!
— Но мне кажется, — заговорщицки зашептала мама, — что порой память о былом все же просыпается. Нам снятся странные сны. Или мы, попадая в места, в которых никогда раньше не были, вдруг понимаем, что они нам откуда-то знакомы.
— А мне иногда кажется, что происходящее в данный момент когда-то со мной уже случалось. Я узнаю, вернее, вспоминаю, что я уже оказывался в точно такой же ситуации. Совершал те же поступки, говорил те же слова, — добавил папа, неслышно зашедший в кухню.
— Ой, — обрадовался Алеша, — со мной так тоже случалось!
— Мама, а что происходило с прабабушкой во время смерти? — спросил Алеша, под одеялом нащупывая папину руку левой ладошкой, а правой —
— Точно никто не знает, — целуя мальчика в висок, проговорила мама.
— Я читал, что люди, которые находились в состоянии клинической смерти… — начал папа.
— Люди, у которых остановилось сердце, но которых удалось спасти врачам, — пояснила мама.
— Да, врачи смогли за считанные минуты заставить их сердца биться, — кивнул папа.
— А почему за считанные минуты? — заинтересовался Алеша.
— Потому, что потом начинает погибать мозг, — ответил папа. — Так вот, люди, возвращенные врачами из смерти в жизнь, рассказывали, что они поднимались над своим телом. Видели его со стороны. Наблюдали, как вокруг суетятся врачи. А потом шли по коридору, в конце которого вспыхивал яркий свет. И ощущали необыкновенную радость.
— А потом? — округлил глаза Алеша.
— А потом их что-то тянуло назад, прочь из коридора. И они приходили в себя.
На девятый день все родные поехали на кладбище.
Алеша стоял у холмика, засыпанного цветами. Смотрел на ленты многочисленных венков. «Мамочке от детей», «Бабушке от внуков и правнука». На большую прабабушкину фотографию.
На фотографии прабабушка была молодой, не старше бабушки. Она широко улыбалась, глядя куда-то поверх голов собравшихся. Что она тогда, во время съемки, видела, о чем думала?
Алеша вспомнил последний приезд в деревню. Пеструху, которая разрешила себя подоить. Прабабушкины пальцы, ловко перебирающие коклюшки, когда она учила маму плести кружева. Куст шиповника рядом с могилой Полкана…
— Давайте посадим здесь шиповник, — срывающимся голоском предложил мальчуган.
Губы его задрожали. Он крепился из последних сил.
— Поплачь, Алеша, — тихо сказал дедушка. — Мужчины тоже плачут. Даже воины. Таких слез не надо стыдиться.
— Как ты думаешь, прабабушка видит нас? — спросил Алеша, шмыгая носом и благодарно поглядывая на дедушку.
— Да, видит. Лишь на сороковой день ее душа окончательно распрощается с землей.
— Помолись о ней, — вытирая слезы, сказала бабушка. — И ее душе станет легко и радостно. — Господи милостивый, — зажмурившись, зашептал Алеша, вспоминая, как молилась прабабушка. — Боженька! Моя прабабушка — самая добрая и хорошая на свете. Я ее очень люблю. Она теперь будет жить у тебя на небе. Пожалуйста, не обижай ее, позаботься о ней. Я знаю, что ты добрый и справедливый. Сделай, пожалуйста, так, что бы ей было у тебя хорошо! А я ее никогда не забуду!