Не надо, дядя Андрей!
Шрифт:
Легче не стало. Над головой висели дамокловым мечом обещания, данные умирающему брату. Пришлось явиться к нахалке и начать с правил:
— В этом доме действуют свои правила и ты им будешь подчиняться. Первое — домашний арест. Пока я не пойму, что ты из себя представляешь, из дома тебе выходить запрещено.
Сучка высунула нос из-под одеяла, куда нырнула, когда я вошел и раскрыла пасть:
— Это незаконно!
Улыбнулся яростно:
— Уже говорил. Подай на меня в суд.
Затихла.
— У меня даже паспорта
— Вот! — я поднял палец. — У тебя вообще ничего нет. Зато у меня есть справка от врачей о твоем психическом состоянии. Так что молчи и слушай.
Что-то пробормотала, но спряталась обратно и притихла.
— Второе. Комендантский час. Пока ты под арестом он означает, что в девять вечера ты в своей комнате и выходишь не раньше десяти утра. Можно в туалет. Все. Потом, когда начнешь выходить, это правило будет расширено. Ты обязана быть с девяти вечера и до десяти утра в доме.
— А поесть? — Из-под одеяла показался один глаз с размазанной тушью. Надеюсь, в душ она все-таки сходила.
— Третье. Еда. Мне привозят готовую еду на день каждое утро. Ты можешь посмотреть, выбрать меню и заказать. Тебе тоже будут привозить. Но это единственное, что ты сможешь есть, пока я не разрешу тебе выходить, поэтому подумай хорошенько и не выебывайся с диетами. Мою еду есть нельзя.
— А то что? — Она резко села в постели.
Пришла моя очередь охреневать.
Это вообще законно: надевать на половозрелых мокрощелок маечки из такой тонкой ткани, что сквозь нее видно не только стоящие соски на девичьей груди, но и темные ареолы? Они когда продают такие пижамы, паспорт не спрашивают, что ли?
И видно, что кроме этой майки на ней больше ничего нет. Ну, трусы, наверное, есть, но бедро выглядывает голое.
— Прикройся, — процедил. — Мне в доме только шлюхи не хватало. Свои привычки ты забудешь.
— А что что?! — Вместо того, чтобы прикрыться, она наоборот — откинула одеяло и встала на коленях в кровати.
Я был прав — микроскопические трусики и все. И майка заканчивается едва под грудью. Стоит вообще это все надевать в постель, не проще уже голой спать?
— А то узнаешь, каким я бываю злым. Прикройся. Сейчас. Иначе комендантский час продлится до 24 часов в сутки. Запру снаружи и поставилю ночной горшок.
— Какой же ты мудак, дядя Андрей! — Шипит девица. — У меня мама, между прочим, умерла!
— А у меня брат. — Парирую. — Только никто из них не озаботился сделать из тебя человека. Мне с тобой жить пять лет. Так что сейчас мы установим четкие правила и всем будет хорошо. Или ты будешь выбешивать меня и тебе будет плохо.
— Нет, тебе! — Рычит она мне в лицо. Я и не заметил, что подошел к ней вплотную.
Смотрю и бесит. Просто бесит.
По идее у меня на почти голую восемнадцатилетку должно вставать, но вместо этого сжались кулаки и челюсти.
Племянница, блять!
Дрянь разбалованная!
— Пароль
Кривится. Книжки ей не нравятся. Тупая как все нынешние молодые соски. Мозгов не хватает на инфу длиннее записи в Твиттере и даже видео уже не могут смотреть дольше минуты в ТикТоке. Была бы моей дочерью, воспитывал бы с детства нормальную.
Но она не моя. И даже не брата. Чужое испорченное семя. Которое стало моей проблемой.
Смотрит на меня наглыми глазами и покачивает бедрами. Специально пытается соблазнить или просто испорченная по сути своей?
— Это тебя книжки научили быть таким мудаком? Ты зубной врач? Это потому что ты садист, вот и выбрал работу, чтобы людей мучить?
— Да. Я стоматолог. Могу провести профилактический осмотр.
Она заинтересованно глянула на меня, а я сделал к ней шаг, ухватил одной рукой за челюсть с двух сторон, сжал так, чтобы она открыла рот.
— Ааааааааа! — заорала маленькая дрянь.
Отпустил.
— Ни одной пломбы. Молодец. Умеешь чистить зубки.
Развернулся и ушел, потому что испугался, что сейчас просто придушу нахалку.
Выбесила.
Когда Олег с Глебом увидели мой спортзал в подвале, они оба долго ржали, гиены страшные. И спрашивали, точно ли я стоматолог, потому что клиника наверху по площади меньше, чем мой домашний фитнес-клуб. Может, мне переквалифицироваться в тренера и поддерживать тут под попки жен и дочерей бизнесменов, живущих в нашем поселке, пока они крутят педали и качают пресс?
В чем-то они оказались правы. Не одну и не двух сочных телочек я драл на скамье для гиперэкстензии и вылизывал между широко разведенными бедрами на тренажере для прокачки ног. Но все же свой парк боевых машин я собирал для другого.
Братец часто говорил, что мне надо было идти в боксеры, а не в медицину. Мое призвание калечить людей, а не лечить. Он-то сам сроду не переступал порог спортзала и не догадывается, что боксеру самоконтроль нужен побольше стоматолога. Хотя и стоматолог в элитном жилом поселке для избалованных баблом богачей тоже чувствует себя как на минном поле.
Лучше всего за время практики я прокачал навыки анестезии. Не дай боже свежая соска какого-нибудь толстосума пискнет при отбеливании зубов! Сложные случаи давно приходилось отправлять в город, потому что гарантировать гламурность лечения я не мог, все как-то привык за время ранней практики быть хорошим врачом, а не прислугой, которая делает как скажут.
Но и мне оставалось чем душеньку порадовать. Несколько старых бойцов привыкли терпеть любую боль и ценят качество, а не красоту, поэтому тоже ходят ко мне, в «Лилию» лечить ошметки того, что осталось после голодного детства, жестокой юности и пофигистичной молодости.