Не надо обещаний
Шрифт:
Тонкий слух певицы уловил, как Хельга зашуршала бумагами.
– Да, есть. Я его отложила, собираясь написать ответ.
Руна почувствовала, как внутри неё всё напряглось; лишь благодаря годам концертной практики ей удалось сохранить дыхание ровным.
– Скорее всего, это адрес школы, в которой он учится?
– Нет, конверт подписан от руки, обратный адрес – какой-то загадочный Сквонегал в Голд Пойнте. Ничего себе место!
<<Нет, не может быть, чтобы это был тот дом, который я помню>>, – грустно подумала певица.
Она уже
– Принести тебе конверт?
– Нет, благодарю, Хельга. Это всё, что я хотела узнать.
Дальнейшее лучше выяснять самой. Теперь ей надо идти по наметившемуся следу и посмотреть, куда этот след приведёт.
2
– Ты уже в четвёртый раз проверяешь почтовый ящик, – проворчала Паола. – Чего ты ждёшь, выигрыша в лотерею?
Племянник немного смутился.
– Я надеялся, что придёт ответ от Руны Рассел. Прошло уже две недели!
– Две недели не такой уж огромный срок для человека её положения, – попыталась утешить его Паола, не отрывая глаз от бумаги с начатым письмом в страховую фирму. Вдруг рука девушки с ручкой замерла. О нет, этого не может быть! – Разве ты написал письмо не на бланке школы? На какой адрес должен прийти ответ?
Элиот смутился сильнее и повёл плечами:
– Конечно, я взял школьный бланк, только…
– Только что?
Паола еле могла говорить из-за комка в горле: девушка совсем не собиралась ввязываться в это дело. Всего-то помогла мальчику накидать черновик письма, поскольку тот придавал своему посланию огромное значение. Племянник и понятия не имел, каких душевных мук это стоило.
Даже сейчас, после четырёх прошедших годов, Руна Рассел оставалась незаживающей раной в сердце Паолы.
– Элиот! – требовательно повторила Паола, когда молчание чересчур затянулось. – Что значит “только”?
– Наша учительница всегда говорит, что надо проявлять инициативу, вот я и проявил, – начал оправдываться мальчик. – Я добавил от себя приписку, и на конверте – твой адрес. Думал, что так скорее получу ответ… Ведь я тут пробуду ещё месяц, пока не вернутся родители. Я не мог ведь воспользоваться нашим адресом!
– Но теперь ей известно, где ты проживаешь!
<<Где я проживаю>>, – едва не вырвалось у Паолы.
Элиот не мог понять причину беспокойства любимой тёти.
– Она не какая-то там маньячка или ещё что-то. Она знаменитая и уважаемая певица. Ничего страшного, что я воспользовался этим адресом, так ведь?
Озабоченное лицо тётушки не позволяло детскому голосу звучать уверенно.
– Что за приписку ты сделал?
Лицо Элиота покраснело:
– Я написал, что, когда слушаю её песни, то покрываюсь морозом по коже. Даже не знаю, зачем я это добавил. Ты хорошо составила письмо, но мне захотелось добавить что-то от себя. Ты думаешь, этого не надо было делать?
Чувство вины в глазах мальчика заставило Паолу смягчиться.
– Ничего ты не испортил. Специалисты по психологии рекламы говорят, что постскриптум – самая читаемая часть делового
– Да? Значит, всё хорошо? Мне нужно было посоветоваться с тобой… Я так рад, что ты на меня не злишься!
– Я не злюсь на тебя, – успокоила племянника Паола, украдкой вздохнув.
Этот ребёнок не подозревал о давних отношениях Паолы с Руной Рассел, когда она занималась авторскими правами её звукозаписывающей студии.
В то время Элиот и его родители жили далеко, в Далласе. Мальчик не в состоянии был понять чувств девушки к лесбиянке, которая так далека от её круга, что их любовь могла показаться чудом. Для Паолы Руна являлась женщиной мечты, и теперь с трудом верилось, что знаменитость проявила интерес к неискушённой особе, какой она была в двадцать два года.
Единственным осложнением в их отношениях оставалась красавица секретарша Руны Хельга Монтана. Паола до сих пор помнила холодный тон, которым её встретили в их фирме. В присутствии этой расфуфыреной самоуверенной женщины Паола ощущала себя неуверенно. Она остро осознавала, что её одежда, приобретённая в одном из магазинов была не сравнима с одеждой мисс Монтаны от лучших модельеров. Кто-то в агентстве сказал Паоле, что секретарша Руны Рассел из состоятельной семьи. У Паолы не было необходимости работать секретаршей, и то, ради чего – или кого – она это делала, не укрывалось от посторонних глаз.
Интересно, удалось ли Хельге обольстить шефа? В светских хрониках не появлялось на этот счёт никаких сообщений, но Руна Рассел вполне могла сохранить их союз в тайне. Острая боль пронзила Паолу при мысли, что Руна могла обручиться с Хельгой. Очевидно, Элиот заметил огорчение и печаль в глазах тётушки.
– Ты чем-то расстроена?
Паола с трудом улыбнулась:
– Всё в порядке. Просто я очень долго сижу сегодня за письмом и у меня разболелась голова.
– Ты ведь сама мне не раз советовала: “Иди и разомни мышцы, глотни свежего воздуха”.
Несмотря на смятение в душе, Паола рассмеялась:
– Ты говоришь в точности как твоя мама!
Сестра, которая старше на девять лет, любила давать советы Паоле. Теперь сын Оливии прекрасно усвоил нравоучительный тон мамы. Взъерошив тёмные волосы племянника, тётя отложила незовершённое письмо на стол и встала.
– Да, ты прав, глоток свежего воздуха мне не помешает. Моё послание подождёт до завтра. А ты приступай к домашнему заданию.
Лицо Элиота вытянулось:
– Я собирался пойти с тобой, тётя Паола!
Паола настойчиво подтолкнула мальчика на кресло перед столом; хотя компания Элиота приятна всегда, сейчас девушка ощущала острую необходимость побыть наедине с собственными мыслями.
– Уроки, которые нам задают, – прежде всего, господин.
– Кто из нас теперь говорит, как моя мать?
Элиот не по-детски вздохнул и, заняв освободившееся место, стал возиться с домашними заданиями. Паола же покинула дом. Дорожка, которая вела к заливу, нуждалась в очистке от сорняков, с чувством вины отметила Паола.