Не навсегда!
Шрифт:
– Расслабьтесь, - послышался успокаивающий голос Бирнема.
– Так бывает со всеми первый раз при быстрой перемене силы тяжести. Идите не торопясь и найдите удобный для себя темп, иначе будете спотыкаться. Вот-вот, у вас хорошо получается.
Поверхность, по которой они шли, казалась упругой. Орлофф чувствовал давление руки спутника, удерживавшей его от невольного взлета вверх при каждом движении. Постепенно, войдя в заданный Бирнемом ритм, Орлофф стал делать более длинные шаги, стараясь не особенно отрывать ноги от поверхности. Бирнем продолжал что-то говорить; его голос глухо доносился из-за кожаного клапана, прикрывающего рот и подбородок.
– Каждому
– Можно было догадаться, что Бирнем улыбается.
– Несколько лет назад мы с женой побывали на Земле и прошли через ад. Я никак не мог привыкнуть, что по поверхности можно ходить без кислородной маски. Я все время задыхался - на самом деле задыхался. Солнце было слишком яркое, небо - слишком голубое, трава - слишком зеленая. А здания стояли на земле. Никогда не забуду, как пытался уснуть в комнате на двадцатом этаже - ещё и окно было открыто и луна светила. Я сбежал на первом же идущем к Ганимеду корабле и не собираюсь повторять эксперимент... Как Вы теперь себя чувствуете?
– Прекрасно! Замечательно!
– Теперь, когда первые ужасные минуты были позади, Орлофф чувствовал необыкновенный подъем. Он огляделся вокруг. Неровная холмистая поверхность, покрытая стелющимися кустами с широкими листьями, высаженными ровными рядами, купалась в тусклом желтом свете.
Бирнем ответил на невысказанный вопрос спутника:
– В здешнем воздухе для растений достаточно углекислого газа, а клубеньковые бактерии связывают для них атмосферный азот. Благодаря этому сельское хозяйство - основа экономики Ганимеда. Здешние растения ценятся на Земле на вес золота как удобрение и ещё вдвое или втрое дороже - как источник полусотни алкалоидов, которые нигде больше в Солнечной системе получить нельзя. И еще, конечно, как всем известно, ганимедский зеленолистник побивает земной табак по всем показателям.
Над ними с пронзительным воем пролетела стратосферная ракета, и Орлофф поднял глаза. Он замер на месте и забыл о том, что нужно дышать.
Он впервые увидел Юпитер в небе Ганимеда.
Одно дело - смотреть на Юпитер, сияющий холодным светом, на фоне черной бездны космоса, хотя на расстоянии в шестьсот тысяч миль он и производит царственное впечатление. Но на Ганимеде висящий над вершинами холмов, с очертаниями, смягченными разреженной атмосферой, мягко сияющий в пурпурном небе, где лишь немногие звезды дерзают соперничать с гигантом, Юпитер не может быть достаточно выразительно описан ни на одном человеческом языке.
Сначала Орлофф смотрел на этот выпуклый диск в молчании. Он выглядел огромным, в тридцать два раза больше солнечного диска, как тот виден с Земли. На нем на фоне мягкой желтизны переливались полосы, а рядом с западным краем горел оранжевый овал Большого. Красного Пятна.
– Он прекрасен!
– наконец тихо прошептал Орлофф. Лео Бирнем тоже смотрел на планету, но в его глазах не было благоговения. В них, кроме усталости от слишком часто наблюдаемого вида, отражалось отвращение. Кожаный клапан прятал его кривую улыбку, но пальцы, стиснувшие руку Орлоффа, оставили синяки даже сквозь толстую ткань термоизоляционного костюма..
– Это самый ужасный вид во всей Солнечной системе, - сказал он медленно.
Орлофф неохотно переключил внимание на спутника.
– А?
– и недовольно пробормотал: - Ах да, эти таинственные юпитериане.
В ответ ганимедец резко отвернулся и двинулся вперед скользящими пятиметровыми шагами.
– Эй, послушайте!
– пропыхтел он, задыхаясь.
Но Бирнем не слушал. Он говорил - холодно и с горечью:
– Вы на Земле можете позволить себе игнорировать Юпитер. Вы ничего о нем не знаете. Это всего лишь булавочная головка в вашем небе, маленькая искорка. Вам не приходится жить здесь, на Ганимеде, постоянно видя этого издевающегося над вами колосса. Он не висит над вами по пятнадцать часов, пряча неизвестно что на своей поверхности. Что-то, что ждет и ждет и пытается оттуда появиться. Как гигантская бомба, которая вот-вот взорвется.
– Чепуха!
– удалось выдавить из себя Орлоффу.
– Ну-ка давайте помедленнее. Мне за вами не угнаться.
Бирнем уменьшил скорость вдвое и возбужденно продолжал:
– Всем известно, что Юпитер обитаем, но практически никто не дает себе труда задуматься, что же это значит. Говорю вам, эти юпитериане, кто бы они ни были, рождены для царственного пурпура. Они - естественные владыки Солнечной системы.
– Истерика чистой воды, - пробормотал Орлофф.
– Имперское правительство только это от вас и слышит весь последний год.
– И вы в ответ пожимаете плечами. Ну так слушайте! Диаметр Юпитера, без учета его мощной атмосферы, восемьдесят тысяч миль. Это значит, что его поверхность в сто раз больше земной и в пятьдесят раз больше всей Империи. В такой же пропорции население Юпитера, его ресурсы, его военный потенциал превосходят имперские;
– Это просто цифры.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, - продолжал свою страстную речь Бирнем.
– Одной численностью нельзя выиграть войну. Для этого нужна наука и нужна организация. Юпитериане имеют и то и другое. За те два десятилетия, что мы общаемся с ними, мы кое-что узнали. У них есть атомная энергия и у них есть радио. И в этом мире аммиака под невероятным давлением - в мире, где почти ни один металл не может сколько-нибудь длительно существовать как металл, - он образует растворимые соединения с аммиаком - они сумели создать могучую цивилизацию. Это значит, что они использовали пластики, стекло, силикаты и синтетические строительные материалы. Следовательно, химия у них развита не меньше, чем у нас, а не исключено, что и больше.
Орлофф ответил не сразу.
– Но насколько можно быть уверенными насчет их последнего послания? Мы на Земле сомневаемся, что со стороны юпитериан возможна такая слепая воинственность, как вы описываете.
Ганимедец невесело рассмеялся:
– Они прекратили всякие переговоры после того последнего послания, не так ли? А оно ведь не производит впечатления особенно дружественного, верно? Уверяю вас, мы сделали все возможное, чтобы снова связаться с ними..
Погодите, не перебивайте. Позвольте мне кое-что объяснить. Вот уже четверть века группа исследователей здесь на Ганимеде буквально выворачивается наизнанку, чтобы понять эти искаженные атмосферным электричеством и гравитационными бурями радиосигналы, которые представляют собой нашу единственную связь с разумными существами, обитающими на Юпитере. За такую работу следовало бы взяться всем ученым мира, но на нашей станции никогда не бывало больше двух дюжин специалистов. Я работал с ними с самого начала и как лингвист внес свой вклад в создание кода и расшифровку сигналов, приходящих от юпитериан. Так что, как видите, я знаю, о чем говорю.