Не называй меня малышкой
Шрифт:
Так что судьба – дама принципиальная, конфетами да духами ее не подкупишь.
Глава 8
Завхоза на месте не оказалось.
– Сегодня же суббота, выходной, – объяснил охранник.
– А дети почему учатся?
– Они на шестидневке, нормативы в норме.
– Какие еще нормативы? – не поняла я.
– Максимально допустимая недельная нагрузка согласно постановлению Главного государственного санитарного врача, – чуть ли не отрапортовал охранник. – У нас с этим строго.
– А Егор
– Дома, наверное.
– Адрес знаете? – спросила я безо всякой надежды.
– Знаю. – Охранник назвал точный адрес, с номером квартиры, этажа и подъезда. – А вам зачем?
– По личному вопросу.
– А-а-а, – с гнусной улыбочкой протянул он, но больше ничего не сказал.
Я покинула школу и вскоре поймала себя на том, что ворчу под нос, словно полоумная старуха. Какой-то бред! У взрослых выходной, а дети пашут, как крепостные. Натуральная эксплуатация детского труда получается! И охранник тоже хорош, дает адреса сотрудников кому ни попадя. А может, я шпионка или враг народа?
Я понимала, почему у меня вдруг испортилось настроение. Дело затягивалось, сегодня мне вряд ли удастся покончить со всем этим. А так хотелось тишины и покоя! Отчего-то в последнее время я чувствовала упадок сил, меня постоянно клонило в сон. Наверное, сказывается авитаминоз и отсутствие витамина D3, который вырабатывается на солнце. Ну откуда возьмется солнце в Москве в конце ноября? В моем элитном доме, кстати, половина жильцов на зиму перебирается в теплые края. Кто-то имеет недвижимость на Лазурном побережье, у кого-то домик в Краснодарском крае… Вот и мне бы так! Правда, есть один нюанс – я не знаю, чем эти люди зарабатывают себе на жизнь, но им абсолютно точно не надо ежедневно появляться на службе к 9.00.
Завхоз Егор Васильевич тоже жил неподалеку, на Окской улице, в высоченном панельном доме. Очевидно, дом еще только заселялся, потому что во дворе валялась куча строительного мусора, а дверь подъезда была распахнута настежь.
К счастью, лифт работал. Я поднялась на тринадцатый этаж и нажала на кнопку звонка. Открыл подтянутый мужчина лет пятидесяти, в джинсах и рубашке небесно-голубого цвета.
– Вы Егор Васильевич? – спросила я.
Он кивнул.
– А я Людмила.
Больше я ничего не успела сказать: за спиной мужчины возникла тетка в розовом халате. На голове у нее болтались бигуди.
– Георгий, кто это? – строго вопросила тетка. – Это от них? Это ребенок Марии?
– Да, – ответил мужчина.
Я хотела возмутиться, что, во-первых, давно уже не ребенок. А во-вторых, мою маму зовут не Мария. Но тетка не дала мне и рта раскрыть. Крутым бедром она оттеснила Георгия, а потом выразительно сложила из пальцев кукиш и вытянула к моему лицу:
– Вот тебе, поняла?!
Я заметила, что лак у нее на ногтях облупился.
– В смысле?
– А в том смысле, что мотай отсюда! – завизжала тетка. – Ишь, повадилась таскаться! Еще раз увижу тебя рядом с моим мужем – убью!
За ее спиной Георгий делал мне какие-то знаки.
– И нечего тут меня гипнотизировать! – продолжала заливаться тетка. – Зенки-то вылупила! Не на ту напала, я гипнозу не поддаюсь! Катись колбаской, аферистка!
Я попятилась обратно к лифту. В закрывающиеся двери полетело:
– Сектантка!
Очевидно, меня приняли за кого-то другого. Я решила дождаться Егора Васильевича, надеясь, что правильно истолковала его жесты. Нервно озираясь, я проторчала около подъезда не меньше получаса. За это время приехала машина из мебельного магазина, грузчики успели втащить в дом кухню и мягкий уголок.
Наконец мужчина высунулся из двери.
– Идите к метро, – сдавленным шепотом просипел он. – Я пойду следом за вами. Только не оглядывайтесь! Она может следить из окна!
Чувствуя себя Орфеем, которому запретили оглядываться на Эвридику, я затрусила к метро. И уже около станции услышала за собой тяжелое дыхание:
– Подождите!
На Егоре Васильевиче была дубленка цвета какао и стильный белый шарф, который оттенял легкую седину на висках. По моим представлениям, завхозы так не одеваются. Мужчина больше походил на архитектора или директора музыкальной школы.
– Вы от Юли? Как она там? Уже родила? Я места себе не находил.
Голос у него и правда был взволнованный. Или он задыхался от быстрой ходьбы?
Я быстро соображала: кем ему приходится эта Юля? Любовницей? Дочерью от первого брака? Наверное, все-таки любовницей, иначе какой смысл скрывать ее от жены? Но почему он сам не может навестить девушку?
Егор Васильевич словно услышал мои мысли и зачастил:
– Мы с Юлей поссорились, она сменила сим-карту, я тоже поменял номер, вернее, был вынужден поменять. А по срокам она уже должна быть в роддоме. Я рад, что Юля догадалась прислать вас. Так она уже родила?
Я решила пока не раскрывать карты. Если человек бежал за мной до самого метро из-за беременной Юли, думаю, он будет разочарован, узнав, что я хотела всего лишь поговорить о каком-то Артуре.
– Пока нет, но вот-вот должна родить. УЗИ показывает девочку.
– Почему девочку? – изумился Егор Васильевич. – Ведь мальчика обещали.
Я напустила на себя вид знатока.
– Врачи часто ошибаются – и в ту и в другую сторону. Скажут, что будет мальчик, – а родится девочка. Говорят, что двойня, а на самом деле тройня. Окончательно станет известно только после родов.
Мужчина слушал меня как завороженный и кивал. А я резко сменила тему:
– А это была ваша жена? Ну, в квартире? Почему она на меня набросилась? Да еще сектанткой обозвала.
Егор Васильевич вышел из оцепенения:
– Не обращайте внимания, у нее это бывает! Давайте зайдем в кафе и спокойно поговорим.
По странному стечению обстоятельств это было то самое кафе с русской кухней, где мы с Варварой поссорились.
– Что вы будете? – галантно поинтересовался мужчина.
– Спасибо, ничего.