Не называя фамилий
Шрифт:
Д е д В р е м я. Гораздо хуже! Покажи, на что способен запорожский казак!
Т и м о ш. Есть еще порох в пороховнице! Не притупилась казачья сабля! (Убегает.)
Слышен топот конских копыт.
Д е д В р е м я (трубит в рожок). Эй, кто там еще? На сегодня проход в Будущее закрывается! Завтра — ровно в семь ноль-ноль!..
ДЕЙСТВИЕ
И вот мы — в Будущем. Через окно комнаты, где живет и работает Вакула, видна панорама нового Киева. Фрагменты этой панорамы — в рисунках и эскизах, что красуются на стенах. На самом видном месте висит знакомая нам картина «Черт в аду», портреты Оксаны и Солохи. Они изображены такими, какими мы их видели в прологе.
Из радиорепродуктора звучит бравурная мелодия. В а к у л а стоит у старенького мольберта и увлеченно работает. На полотне уже вырисовываются контуры быстрой тройки лошадей, скачущей галопом.
В а к у л а (в такт мелодии). Эх, тройка! Птица-тройка!.. Трам-там-там! Дымом дымится под тобой дорога… Трам-там-там!.. Гремят мосты…
Слышен звонок.
Три! (Быстро уходит в коридор, откуда слышен его голос: «Входите, входите, дорогой земляк. Как хорошо, что вы зашли!»)
Вместе с В а к у л о й входит Т и м о ш Б у л ь б е н к о. Он гораздо солиднее своего земляка, одет в прокурорскую форму, однорукий.
Т и м о ш. Вижу, голубь, что у тебя хорошее настроение.
В а к у л а. Чудесное, Тимош Тарасович. (Показывает на мольберт.) Видите?
Т и м о ш. Неплохо… Да нет, просто замечательно! Порыв! Движение вперед!
В а к у л а. Тройка! Птица-тройка!
Т и м о ш. Что же ты задумал?
В а к у л а. Целую серию картин, портретов, эскизов. Серия будет называться — Гоголиана!
Т и м о ш. Любопытно, и даже очень. А кем ты населишь свою Гоголиану?
В а к у л а. Потомками гоголевских героев, что живут и действуют сегодня. И хочу, чтоб эту серию открыли вы — потомок Тараса Бульбы — полковник, потерявший руку в великой битве с фашистами, ныне страж закона — прокурор!
Т и м о ш. Благодарю за честь, дружище! (Усмехнулся.) А хорошо ли открывать Гоголиану прокурором?
В а к у л а. Тогда… Тогда откроет серию Грицько Голопупенко из «Сорочинской ярмарки». Он, как и я, в прошлом тракторист, а нынче — летчик гражданской авиации.
Т и м о ш. Знаю. Недавно летал с ним в Москву. А еще кто?
В а к у л а. Левко Макогоненко
Т и м о ш. Опасаюсь, что твоя Гоголиана будет куцая…
В а к у л а. Почему куцая? А Тиберий Горобец из «Вия» — доктор наук, скоро академиком станет. А диканьский голова — теперь голова передового колхоза в Вытребеньках. А моя мама? Когда-то Солоха, а теперь Соломия Моисеевна, наилучшая доярка в Диканьке… А такой, как Поприщин, мой сосед, что живет за стеной? Очень милый и добрый… Старый Дед Время перековывает людей, творит чудеса.
Т и м о ш. Смотрю на твою картину «Черт в аду» и думаю: а как же черти и всякие ведьмы?
В а к у л а (смеясь). Черти и ведьмы теперь в отставке.
Т и м о ш. Те, что с рогами и хвостами. А хлестаковы и держиморды, а чичиковы, маниловы и ляпкины-тяпкины? Почему не попробуешь ими населить свою Гоголиану?
В а к у л а (усмехнулся). Пробовал. Закупочная комиссия от хохота за животы держалась, но ни одной не купила.
Т и м о ш. Почему?
В а к у л а. Сказали: в наше время это не смешно…
Т и м о ш. Но комиссия же смеялась?
В а к у л а. Ей, наверно, можно, а народу — дудки!
Т и м о ш. Кстати, друг, почему не видно твоей Оксаны?
В а к у л а (вздохнул). Ой, лучше не спрашивайте.
Т и м о ш. Черная кошка пробежала, что ли?
В а к у л а. Второй месяц живет в общежитии.
Т и м о ш. Чем же не угодил? (Смеется.) Может, пожелала новые царицыны черевички?
В а к у л а. Вот именно… Не хочу, говорит, жить в твоей кузне!
Слышны звонки.
Три… Извините, это ко мне. (Уходит.)
Т и м о ш (осматривает комнату). Кузня не кузня, а на пещеру питекантропа похоже.
Возвращается В а к у л а, за ним — О к с а н а. Она модно одета, в брюках.
О к с а н а. Тимош Тарасович? Очень рада вас видеть!
Т и м о ш (здороваясь за руку). Я также, Оксана. А еще больше был бы рад видеть вас вместе! (Сводит их.)
О к с а н а (отскакивает). Ой, нет, Тимош Тарасович… Я зашла на минутку, чтоб… (показывает на стену) забрать свой портрет.
В а к у л а. Повесить в общежитии хочешь?
О к с а н а (в тон ему). А это мое дело.
В а к у л а. Не дам. Этот портрет дорог мне как память о нашей любви!