(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии
Шрифт:
Я вздохнула с облегчением. С плеч настоящая гора свалилась.
– Кстати, я терпеть не могу голубцы, – признался Мартин. – Сможете приготовить на ужин что-то другое? И пожалуйста, более традиционным способом.
***
Через полчаса документы были оформлены, и я стала нанятой сотрудницей академии. На мгновение замок показался мне тюрьмой, из которой я никогда не выйду, но я быстро сбросила гнетущее ощущение.
Ну и пусть не выйду. Зато с моей семьей все будет в порядке. Зато мир устоит
Комнаты сотрудников располагались в Грозовой башне: темной, неуютной, с маленькими окнами. Когда слуга проводил меня к нужной двери, то я невольно выдохнула:
– И правда, как в тюрьме.
– Ничего, живем! – заулыбался парень. Судя по татуированным перстням на его пальцах, он успел повидать настоящую тюрьму. – Вот, смотри-ка!
Он похлопал в ладоши, и по стенам побежали золотые огоньки. Вскоре все озарило теплым золотистым светом, и башня невольно сделалась уютной и почти праздничной. В родительском доме такую иллюминацию устраивали на Занбаран, праздник сбора урожая.
– Меня, кстати, Джек зовут, – сообщил слуга. – Если что-то починить, ну или там перетащить, то это ко мне.
Я улыбнулась в ответ. В целом Джек, долговязый, белобрысый и веселый, производил приятное впечатление.
– Откуда перстни? – спросила я. Джек посерьезнел и ответил:
– Папаша набил, – он повернул руки, и под линиями татуировок вспыхнули зеленоватые полосы. – Удерживает магию. Не хотелось ему, чтобы я колдовал. Мужику надо землю пахать, а не чары накладывать. Теперь если только пальцы отрезать.
– Не надо, – испугалась я. К Джеку вернулось его улыбчивое настроение и он ответил:
– Незачем. Я и так среди волшебства, чего еще желать.
На том мы и расстались.
Комната оказалась маленькой, в два раза меньше той, что была у меня в родительском доме, но неожиданно уютной. На полу лежал пушистый ковер, на одной из стен, обитых золотистой тканью, красовалась картина, замок Дандевар весной, а спинка кровати и створки шкафа были украшены перламутровым рисунком. Все здесь было очень светлым и каким-то карамельным, я даже почувствовала конфетный запах.
На кровати уже лежала поварская форма: белоснежная рубашка и штаны. Я отправила в них заклинание чистоты, которое растворяет все брызги и капли, и стала переодеваться.
Кухня располагалась в соседней башне, и по пути я представляла себе все возможные ужасы: старые печи, грязные плиты, сковородки, которым не меньше тысячи лет. Но оказалось, все было не так страшно.
В кухне был сделан свежий ремонт, стены сверкали белизной, а с мраморных плит пола можно было есть и не бояться за желудок. Новенькие сковородки и противни так и звали: возьми нас! Приготовь что-нибудь вкусненькое!
Но коты впечатлили меня больше всего. Крупные, упитанные, с довольными круглыми физиономиями, они бесшумно передвигались по кухне на задних лапах и были одеты в такие же белые костюмы, как я.
Коты-повара?
– Эй, смотрите! – человеческим
Коты обернулись ко мне и замерли. Я улыбнулась, помахала рукой.
– Всем добрый день! А вы здесь работаете? Говорят, у котиков лапки, поэтому они ничего не делают.
Рыжий кот даже присвистнул.
– Глянь-ка, народ, к нам с уважением, на “вы”! Работаем, милая дама, мы здешние домовые. Крутимся вот потихоньку, хлебы на ужин уже выпекли. Хотели картошку-толкун сделать да колбасок пожарить, но там ректор приехал, ему надо что-то поинтереснее.
Я прошла к одному из самых больших столов. Да, кухня хороша! Сколько кулинарных шедевров здесь можно сотворить! У меня даже ладони зачесались поскорее взяться за дело.
Пусть ректор Мартин Грюнвальд не пожалеет, что нанял меня.
– Как тебя зовут? – спросила я. Кот приосанился и с важным видом сообщил:
– Звать меня Виг, полностью Вигвард. Это Вигмар, это Виггард, это Вигбар…
Одним словом, имена всех домовых начинались на “Виг”. Услышав свое имя, коты кланялись, а я всеми силами пыталась запомнить, кто есть кто.
– Покажи мне кладовые, Вигвард, – сказала я. – Хочется сегодня устроить пир.
Кладовые замка ломились от запасов. Крупы были закуплены оптом в компании “Пелле и сыновья”, где закупался и мой отец. А вот мясо, рыбу, ветчину и сыры явно привозили родители студентов: каждый сверток, каждую упаковку украшали маленькие круглые печати с именами поставщиков, которые я никогда не слышала. Вигвард провел меня дальше, в винный погреб, и, указывая на ряды бутылок, произнес:
– Это вот любимое ректорское винцо. Дракон-то живет не как простой человек, ему особенное подавай.
“Душа виверны”, знакомо. Норберт обожал этот сорт. Вернее, сначала он старательно делал вид, что в рот спиртного не берет, и только после свадьбы я узнала, как он способен напиваться.
Надо будет написать королю. Рассказать о том, что замышляет дальний родственничек.
Я нагнулась к нижней полке, чтобы взять бутылку “Золотого крыла”: любила готовить рыбу с белым вином, оно придавало ей пикантный вкус. Ректору обязательно понравится треска по моему особому рецепту. Неожиданно на мои бедра опустились сильные мужские руки и незнакомый голос произнес:
– Я всегда говорил, белый цвет тебе к лицу.
***
Я резко выпрямилась, стукнувшись головой о полку, развернулась и залепила пощечину нахалу, рыкнув:
– Лицо с другой стороны!
Мужчина отшатнулся в сторону и, прижимая ладонь к пострадавшей щеке, обиженно произнес:
– Бекка, ты что?
– Глаза разуй! – рыкнула я еще резче. – Какая я тебе Бекка?
Обычно я так не говорила и пощечины не раздавала. Обычно я вела себя так, как полагается благовоспитанной барышне из приличной семьи. Но сейчас мной овладел гнев, и я дала волю чувствам.